Круча

В кварталах Веддинга, населенных рабочими, все ворота, подъезды домов были празднично убраны в красное. Знамена, плакаты, огромные алые транспаранты спускались с балкончиков до самой мостовой, колыхались наверху, протянутые поперек улиц…

— Вот бы нам в праздники так убирать Красную Пресню! — воскликнула Оля. Она перевела один из лозунгов: — «СССР — отечество рабочих и крестьян всего мира»… И смотри, всюду портреты: Маркс, Энгельс, Ленин… Карл Либкнехт, Роза Люксембург…

Это был день всегерманского слета красных фронтовиков. Больше ста тысяч человек прибыло на поездах и грузовиках в Берлин со всей Германии. Деньги на дорогу рабочие собирали долгие месяцы, по пфеннигу. Безработные шли пешком сотни километров — из Гамбурга, Саксонии, Рура. Берлинские рабочие семьи наперебой брали прибывших к себе на жилье, а кто не успел расселиться, те провели ночь на площадях и в скверах, в нарушение полицейских правил, разводя костры.

Пролетарии разом стали хозяевами улиц и площадей столицы. Ни одна политическая организация в Германии не проводила еще такого грандиозного слета участников.

— Здесь же месяц тому назад маршировали фашисты «Штальгельма», — рассказывал Оле Костя. — Социал-демократический прусский министр внутренних дел отрядил семнадцать тысяч полицейских, чтобы охранять фашистов от народа. Вон там, смотри влево, на этой самой площади я видел, как позади шеренги полицейских рабочие развернули красное знамя и кричали, поднимая кулаки, на идущих через площадь штальгельмовцев: «Долой фашистов, убийц рабочих!»

Празднично одетые толпы сегодня переполняли тротуары и мостовые Веддинга. Всюду мелькали полувоенные спортивки Ротфронта. Красные фронтовики — герои дня, на них красные галстуки, значки на шапках — красный кулак. Со многими под руку женщины.

Масса народу толпилась возле локалов — пивнушек, отданных сегодня в распоряжение союза Ротфронт. У одного из таких локалов Костя остановил такси и попросил шофера обождать. Они с Олей протолкались в дверь. У буфетной стойки, в тесноте, шла веселая раздача бесплатных завтраков всем, кто протягивал руку. Оля жадно слушала шумные разговоры. Немецкому языку, так же как и французскому, ее еще в детстве обучила мать.

Из бурлящего революционной страстью Веддинга они возвращались в болото буржуазной сытости и благопристойной тишины — в центр Берлина.

Сходя с такси, Костя заметил у шофера в кабине торчащий из настенной кожаной сумочки выпуск их «Истории русской революции в документах и иллюстрациях».

— Интересно читается? — спросил он.

— О, зер интерессант! — отвечал шофер. — Я их все аккуратно покупаю.

5

Оля привезла важную для Пересветовых семейную новость: в одном из только что отстроенных новых домов они получают осенью квартиру. Это позволит им перевезти к себе в Москву детей и Марию Николаевну.

Оля передала Константину привет от обоих братьев Ступишиных, Геннадия и Юрия. Юрий приезжал в Москву и приходил к Ольге вместе с Соней.

— С Соней?.. Бедный Мечислав! — вырвалось у Кости.

Обедать пошли в ресторан вместе с Флёнушкиным. Оля и ему сообщила новость: Катя с Хлыновым поженились. Флёнушкин промолчал, лишь на секунду изменившись в лице.

— Она его приберет к рукам, — заметила Оля.

Костя полюбопытствовал:

— А как же Виктор на это смотрит? Он с Катей на ножах был.

— Шандаловы получили квартиру и переехали из института, Виктор там редко теперь бывает. А ведь Анатолий против собственной теории поступил: помнишь, Сандрик, как он проповедовал, что жениться нужно только на молоденьких студентках?

— Зато меня он убедил, — сказал Флёнушкин и улыбнулся.