Какой отдых может сравниться со встречей старых друзей?
— Не помню, когда я так беззаботно отдыхал, как эти дни у тебя, — говорил Косте навестивший его наконец Мечислав.
Их затея встретиться втроем рухнула: не успели, не стало Пети Сацердотова. Мечик давно звал Костю к себе, соблазняя охотой и глухариными вольерами в заповеднике, однако в такую даль и глушь Ирина Павловна мужа не отпустила. Тогда старый лесничий, не в силах превозмочь желание повидаться с другом юности, приехал летом, незадолго до Костиного дня рождения, чтобы прожить недельку на даче у Пересветовых.
С поседевшей бородой и полысевший, он тем не менее выглядел все еще здоровяком, хотя и жаловался, что сердце пошаливает; щеки не заморщинились и не поблекли, светлые глаза глядели открыто, живо. Вдвоем с Костей они ходили по лесу, собирали грибы, перебирали в памяти всякого рода встряски, пережитые за пролетевшие бурные годы.
В день рождения Константина Андреевича на дачу явилась большая компания: Наташа с Борисом, Сашей и Леночкой, Володя со своей Кэт, и с ними Митя Варевцев. Приехали и Флёнушкины, уже несколько лет жившие в Москве; Сандрик работал, как и в 20-х годах, в Госплане. Его жена Мария Степановна всю жизнь, до пенсии по старости, проработала в детских учреждениях, садах и яслях. Поседела она раньше мужа, его седина все еще отливала голубизной, а у нее голова была точно мукой посыпана.
Сандрик приехал в хорошем расположении духа. Пройдясь по саду, он поздравил Ирину Павловну «с научным достижением»: ее грядки опровергают евклидову геометрию: если их продолжить, они обязательно пересекутся. Она, смеясь, пригрозила лишить его за обедом порции земляники. Леночка попросила «дедушку Саню» изобразить современного эстрадного певца; поднеся к своему носу сжатый кулак, гримасничая, раскачиваясь и разводя свободной рукой, Флёнушкин начал с полушепота и вдруг в «микрофон» закричал как резаный, «белым» звуком, в корне чуждым классическому вокалу. Мечислав, хохоча, захлопал в ладоши и стал уверять Костю, что такая манера пения могла зародиться только в пивнушках, где из-за общего гама иначе никто ничего не услышит.
— Не знаю, где она зарождалась, — заметил Пересветов, — но привилась потому, что не требует труда для постановки певческого голоса. Издержки массового распространения культуры.
Мария Степановна, махнув рукой на мужа, сказала:
— Он и при посторонних может начудить. Недавно едем мы с ним в метро, входят двое длинноволосых юношей, а он громко меня спрашивает: «Как ты думаешь, Маша, из какого монастыря они сбежали? Гришка Отрепьев из Чудова; может, и они оттудова?» Соседи по вагону покосились, улыбаются. А ребятки, наверно, и не подозревают, что копируют прежних монастырских служек.
Первую половину погожего летнего дня поделили между осмотром Аришиного сада и прогулкой по лесу. После праздничного обеда посидели за столом, за беседой, принявшей неуправляемый характер.
Послушали радиопередачу. По звонку от калитки Саша взял у почтальонши утренние газеты, доставленные в деревню, как обычно, с опозданием. Мечислав развернул «Правду» на пятой странице, пробежал глазами сообщения из США:
— Уж и врут же они про нас! Американская «припуганда», как у нас одна старушка выражалась.
— А вы хотите, чтобы они про нас правду писали? — отозвался Флёнушкин. — Не проходит номер с железным занавесом, спускают занавес телерадиогазетный.
Потолковали об угрозе экологического кризиса на планете. Мечислав рассказывал, как мелеют реки на нашем Севере, особенно мелкие речушки, по которым шел главный молевой сплав в Северную Двину и Печору. Причина — вырубки вдоль берегов; обмеление сушит почву, подрывает восстановление лесов и вызывает новое обмеление рек. «Шишкинских» корабельных рощ днем с огнем уже не сыщешь. Флёнушкин приводил примеры необдуманного планирования новых предприятий в районах без местного сырья и топлива. Ирина Павловна посетовала, что из-за трудности с кормами для частных хозяйств молочница хочет продать корову. Хиреют старые деревни, молодежь бежит из них в города!.. Затянули было хором «Подмосковные вечера», да в словах сбились, перешли на старинный «Вечерний звон»…
— Ты мне скажи, Костя, — спрашивал Мечислав, — неужели любительскую охоту воспретить могут?
— Воспретить не воспретят, а строже следить будут за правилами.
— Это само собой. Они что, вегетарианцы, что ли, кто требует?
— Кабы вегетарианцы, ополчились бы и на промысловую охоту.
— И на разведение кроликов, — добавил Сандрик.
— Да ведь нас, охотников, чуть ли не в живодеры зачислили, — продолжал Мечислав. — Мне показывали газету, в ней кто-то прямо так и заявлял, что охота культивирует жестокость, зверские инстинкты, кровожадность и все такое прочее. Да если б я из кровожадности охотился, я бы колотил направо и налево галок, и голубей, и певчую птицу, а я скорее себе палец отрублю, чем по глухарке курок спущу! Уж на что я записной охотник с детства, а курице голову топором не могу спокойно отрубить. Кто сам не охотился, так оно, правда, со стороны может подумать, что дело жестокое: уничтожается живая тварь. В чем тут парадокс, объясните вы, ученые люди?
ebooksa