Когда вы находитесь в толпе людей в разгар коктейльной вечеринки и с кем-то разговариваете, вам, скорее всего, будет довольно просто сконцентрироваться на том, что говорит ваш собеседник. Но если кто-то, стоящий поодаль, назовет в разговоре ваше имя, вы можете на мгновение отвлечься. Это отличный пример того, что имел в виду Уильям Джеймс, говоря, что сконцентрироваться на чем-то – значит «отвлечься от одного, чтобы эффективно справиться с чем-то другим». Вы отвлекаетесь от разговора, в котором участвуете, чтобы уделить внимание той беседе, в которой было названо ваше имя. Так называемый феномен коктейльной вечеринки показывает, что люди способны почти мгновенно переключать свое внимание. Он также демонстрирует, что мы концентрируемся на том, что кажется нам интересным, актуальным и значимым.
Однако важнее всего то, что внимание определяет, какая информация попадет в кратковременную память. Поскольку мы фокусируем его на чем-то конкретном, большая часть информации об окружающем мире и вовсе не попадает на следующие стадии процесса запоминания, и позднее ее невозможно восстановить. Многие проблемы, которые мы считаем изъянами памяти, на самом деле вызваны особенностями переключения внимания. Если представить, что вы только что выехали с заправки и кто-то спросил вас, какого цвета ботинки были на обслуживавшем вас работнике, вы не сможете ответить, если изначально не обратили внимания на его обувь.
Кратковременная память не может хранить большие количества информации. Случай, произошедший с моей соседкой, миссис Томпсон, демонстрирует ограниченные возможности КВП. Однажды у нее ужасно разболелась голова, и она пошла домой отдохнуть. Едва она прилегла, как тут же зазвонил телефон. Голос на другом конце провода сказал: «Миссис Томпсон, вас беспокоят из отеля Sheraton в Чикаго. Самолет, на котором ваш муж должен был вылететь из Чикаго, задерживается, и ему пришлось лететь другим рейсом. Теперь номер его рейса не 141, а 98. Посадка в самолет начнется не в 8:22, а только в 11:13. Он попросил передать, чтобы вы встретили его в зоне выхода на посадку, а не около багажной ленты. Я должен идти. Нужно сделать еще несколько звонков. Всего доброго». Миссис Томпсон, у которой все еще раскалывалась голова, успела лишь положить трубку и оглядеться в поисках карандаша, когда вдруг поняла, что вся полученная информация уже выветрилась из ее головы. Обычно КВП не может удерживать более шести или семи элементов информации за раз. Когда информация только поступила в КВП, она кажется очень четкой, и ее легко вспомнить, если сделать это сразу. Классический пример работы кратковременной памяти, уже упоминавшийся ранее, – это попытка запомнить незнакомый телефонный номер. Найдя номер в телефонной книжке, вы можете повторить его вслух другому человеку или набрать самостоятельно. Разумеется, можно проговорить его мысленно или вслух, этот процесс называется повторением информации и не даст ей быстро исчезнуть из КВП.
Обычно без повторения информация не задерживается в кратковременной памяти дольше, чем на каких-нибудь полминуты. Этот факт был подтвержден в ходе исследования, участникам которого предлагалось запомнить несколько букв. После этого тестируемых просили решить сложную арифметическую задачу, чтобы они не смогли повторять буквы про себя.[9] Спустя всего 18 секунд участники уже не были способны воспроизвести почти ничего из того, что им показали.
Возможно, даже хорошо, что мы так быстро забываем полученную информацию. Часто бывает, что нет никакой необходимости запоминать ее надолго. Если бы мы это делали, она бы только мешала. Например, работник супермаркета может ненадолго запомнить, что покупатель А расплатился десятидолларовой купюрой и что ему нужно дать 1,25 доллара сдачи. К тому времени, когда подойдет покупатель Б, эта сумма уже сотрется из памяти кассира. Можно сказать, мы забываем намеренно.
Кратковременная память важна хотя бы потому, что она играет ключевую роль в осознанном мышлении. Когда мы думаем о том, кто был на последней вечеринке или что нам нужно купить в супермаркете, мы пользуемся кратковременной памятью. Кратковременная память также служит перевалочным пунктом, через который информация попадает в долговременную память.
Долговременная память
Чтобы мы могли избегать прошлых ошибок и учиться на собственном опыте, информация о внешнем мире должна каким-то образом поступать в долговременную память. Этот процесс, иногда называемый переносом информации, похоже, довольно незамысловат. Новую информацию, содержащуюся в кратковременной памяти, можно удерживать посредством повторения. Затем создаются ассоциации между ней и любыми связанными с ней элементами информации, которые уже хранятся в долговременной памяти. После этого новые данные добавляются к уже известным.
Работа с людьми, подвергшимися электросудорожной терапии, дает нам возможность узнать чуть больше о том, как работает память. Во время этой процедуры, которую часто прописывают пациентам, страдающим от сильной депрессии, в мозг подаются мощные электрические разряды. Один из главных побочных эффектов такого лечения – частичная потеря памяти. Как правило, пациенты забывают то, что узнали непосредственно перед процедурой. По всей видимости, электросудорожная терапия действует так сильно, что от воспоминаний практически ничего не остается. Если разряды подаются в мозг с задержкой и информация успевает попасть в долговременную память, вероятность, что пациент сможет вспомнить ее, гораздо выше. Такие же результаты были получены в ходе экспериментов над животными. Крыса, только что освоившая новый навык, не может его вспомнить, если после этого ее ударяют электрическим током. Электрошок словно «встряхивает» хранящуюся в памяти информацию и не дает ей попасть в ДВП.[10]
Электрошоковая терапия оказывает на память более сложное воздействие, чем может показаться из сказанного выше. Есть случаи, когда воспоминания, утерянные в результате процедуры, восстанавливаются некоторое время спустя. Например, один пациент перед самой процедурой познакомился с новым доктором по фамилии Маккарти. Впоследствии он не мог вспомнить, как зовут этого врача. После того как пациент получил несколько подсказок («его фамилия начинается с буквы М»), информация снова всплыла в его памяти. Это означает, что какая-то ее часть, по-видимому, проникла в долговременную память: этой части было недостаточно, чтобы самостоятельно вспомнить имя врача, но достаточно, чтобы помогли подсказки. Вполне вероятно, что электрошоковая терапия мешает процессу переноса информации из КВП в ДВП, хотя и не прерывает его полностью.
Особая часть мозга, так называемый гиппокамп, по-видимому, играет важную роль в переносе информации из кратковременной в долговременную память. Это стало известно благодаря детальному анализу состояния пациентов, прошедших через операцию по удалению части гиппокампа. Возьмем, к примеру, пациента Х. М., которому удалили часть мозга в рамках лечения тяжелой формы эпилепсии. Симптомы болезни исчезли, но после операции проявились серьезные дефекты памяти. Кратковременная память Х. М. в целом функционировала нормально, а воспоминания, полученные им до операции, остались неповрежденными. Но он оказался не способен записывать в долговременную память новые данные. Нетрудно вообразить, какой была бы наша жизнь без этой способности, если прочитать составленное нейропсихологом описание поведения и ощущений Х. М.:
Этот молодой человек (Х. М.)… не имел никаких проблем с памятью до операции, и, к примеру, выпускные школьные экзамены сдал без каких-либо трудностей. В возрасте 7 лет он получил легкую травму головы. Год спустя начались слабые [приступы], а затем, в возрасте 16 лет, пациент стал испытывать генерализованные припадки, которые, несмотря на сильнодействующие лекарства, случались все чаще и становились все сильнее. К 27 годам пациент потерял работоспособность. <…> К этому моменту его перспективы были такими печальными, что пришлось прибегнуть к крайней мере – билатеральной резекции медиальных отделов височных долей. В первые дни после операции пациент испытывал сонливость, а затем, когда он немного пришел в себя, проявились серьезные нарушения работы памяти.
Он перестал узнавать сотрудников больницы, за исключением [хирурга], с которым был знаком уже много лет. Он не помнил и не мог вновь запомнить, как пройти в туалет, и, похоже, в его памяти не сохранялось никакой информации о том, что каждый день происходило в больнице. Его ранние воспоминания, по-видимому, остались яркими и никак не пострадали, речь была нормальной, а социальное поведение и эмоциональные реакции – абсолютно адекватными.
За годы, прошедшие с момента операции, клиническая картина не изменилась… [Нет] никаких доказательств общей интеллектуальной деградации. На самом деле, согласно результатам стандартных тестов, теперь он обладает чуть более высоким уровнем интеллекта, чем до операции. <…> И все же возникший у него уникальный дефект памяти по-прежнему проявляется, и очевидно, что сам Х. М. мало что помнит о событиях последних лет. <…>
Через десять месяцев после операции Х. М. и его семья переехали в новый дом, расположенный всего в нескольких кварталах от старого, на той же улице. Когда почти год спустя Х. М. проходил медицинский осмотр, оказалось, что он до сих пор не запомнил свой новый адрес и не всегда мог самостоятельно найти дорогу домой, потому что шел к старому дому. Шесть лет назад семья снова переехала, а Х. М. до сих пор не может с уверенностью сказать, где живет, хотя, по-видимому, осознает, что переехал. [Пациент]… может каждый день с одинаковым успехом собирать одну и ту же мозаику и перечитывать одни и те же журналы снова и снова, потому что содержание статей не кажется ему знакомым. <…>
Однако даже такая глубокая амнезия совместима с нормальной продолжительностью концентрации внимания. <…> Однажды его попросили запомнить число 584, и после 15 минут, в течение которых его никто не беспокоил, он смог правильно и без сомнений вспомнить названное число. Когда его спросили, как ему это удалось, он ответил: «Это легко. Надо просто запомнить цифру 8. Видите ли, 5, 8 и 4 в сумме дают 17. Запоминаем цифру 8, вычитаем ее из 17, остается 9. Делим 9 пополам и получаем 5 и 4. Получилось 584. Все просто».
Несмотря на изощренную мнемоническую схему, разработанную Х. М., примерно минуту спустя он уже не смог вспомнить ни число 584, ни какие-либо элементы этой сложной ассоциативной цепочки. На самом деле он забыл даже, что его просили запомнить какое-то число…
Слова самого Х. М. помогают представить, каково жить с такой постоянной амнезией. <…> Иногда, в промежутках между тестами, он поднимает взгляд и с некоторой тревогой говорит: «Я сейчас как-то не уверен. Я сделал или сказал что-то не так? Видите ли, в данный момент мне все кажется ясным – но что произошло перед этим? Это-то меня и беспокоит. Как будто я видел сон и только что проснулся. Я просто не помню».[11]
Синдром Х. М. удивительно любопытен именно тем, что он помнит и чего не помнит. В целом он достаточно хорошо удерживает новую информацию в кратковременной памяти, но она быстро становится недоступной. Также немаловажно, что этой проблемы, по всей видимости, не возникает, когда он приобретает новый моторный навык, например учится играть в теннис. Удивительно, но его долговременная память, похоже, нормально сохраняет подобные навыки и при этом не сохраняет никакой другой информации. Это наблюдение, по-видимому, доказывает, что усвоение и запоминание новых моторных навыков сильно отличаются от других видов обучения и запоминания. Всегда было известно, что такие умения очень редко утрачиваются – например, вы никогда по-настоящему не забудете, как кататься на велосипеде! Состояние Х. М. доказывает, что у моторных навыков есть и другие особенности.
Представьте следующую ситуацию. Две соседки по квартире, Мэри и Джейн, планируют вечеринку. Мэри должна купить все необходимое, а Джейн согласилась приготовить еду. По пути домой с работы Мэри заходит на рынок и понимает, что забыла список покупок. Она звонит Джейн и просит зачитать его. Вместо того чтобы записывать, Мэри уверенно заявляет, что запомнит все на слух. Джейн перечисляет: «Яйца, масло, печенье, котлеты, кетчуп, перец, репчатый лук, молоко, сыр, хлеб, арахис и маринованные огурцы».