— Моего сына звали Джонни, — тихо произнесла она. — Ему было семь лет. Он утонул в Ущелье Росомахи, недалеко от рудника.
На грудь Гейба как будто навалился тяжелый камень. Он не мог дышать. Не знал, что сказать.
— Я… Боже, извини. Как… как это произошло?
Она протяжно вдохнула и посмотрела вверх, на снежные хлопья, гонимые порывами ветра.
— Отец забрал его без моего согласия. Мы с ним жили порознь. Его звали Дэвид. Тем летом он прилетел обратно в Блэк-Эрроу-Фоллз, чтобы продавать спиртное, и явно сидел на чем-то… на каком-то наркотике. Он был известным на Севере бутлегером, Гейб. А также алкоголиком. Пока я работала проводником с группой туристов, он забрал Джонни. В последний день перед летними каникулами он забрал его из школы, оставив для женщины, которая присматривала за сыном, сообщение. В нем говорилось, что они-де отправляются в короткий поход и что я якобы не возражаю. — Сильвер отвела взгляд. — Няня сразу же позвонила мне по спутниковому телефону, и я поспешила обратно. Я была дома уже на следующий день, Гейб. Но мой мальчик исчез. А Дэвид был в запое. Я пошла прямо в полицию и сказала им, что Джонни похитили. — Она прищурилась. — Они там сидели, несли какую-то околесицу про опеку, про доступ отца к воспитанию ребенка и прочую белиберду, а мой сын тем временем находился в лесу с пьяницей, который к тому же был под наркотическими веществами. Поэтому я отправилась за ними сама. Нашла их там. — Она указала подбородком в сторону зловещих северо-западных хребтов. — В Ущелье Росомахи.
— И что было дальше?
— Я нашла их не сразу. В начале лета прошел ливень, вызвав внезапное наводнение. В ущелье такое бывает часто. Дэвид должен был заметить признаки. Этот ублюдок взял Джонни с собой на рыбалку, одному богу известно зачем. Он был не в себе, не видел, как поднимается вода, и…
Она вновь опустила глаза, не в силах говорить дальше.
— Сильвер… — Гейб потянулся, пытаясь коснуться ее руки.
Она сердито посмотрела ему в глаза.
— Мне не нужно сочувствие, Гейб. Я просто думаю, что Стайгер там, вот и все. Там, где умер Джонни.
Она плохо соображала. У нее явно была посттравматическая реакция.
— Сильвер, Стайгер не мог знать…
— Эта история была во всех юконских газетах. Она есть в архиве. Он мог ее найти.
— Это полная бессмыслица, Сильвер. Если только он не оставил что-то такое, что заста-вило бы тебя подумать, что тут есть некая связь. Чтобы ты знала — это та игра, в которую он играет. Это его почерк.
Она окинула его недобрым взглядом, как будто со злостью сдерживала что-то в себе. Его желудок скрутило узлом.
— Вот как? Он оставил тебе знак? Где? Когда? Почему, черт возьми, ты мне не сказала? — Он выругался. — Это все меняет.
Каждая молекула в теле Сильвер горела желанием признаться ему во всем.
Если они переживут следующие пять дней, Гейб все равно это узнает. И все, чем она делилась с ним до этого момента, закончится.