Лёлик: Угу.
Джеймс: Олесь, глотнешь вискаря? Не стесняйся!
Олеся автоматом сделала большой глоток из бутылки. Виски пошёл отлично. Но откуда он знает Романа? Это несколько смутило девушку. Что-то тут не то. Олеся решила, что правильнее будет уйти. Во всём этом ей виделась некая пугающая странность. Она не любила странностей. Ей же нужна надёжность!
Олеся: Ладно, всем пока!
Лёлик смотрел ей вслед и понимал, что многое поменялось. А главное, боли стало гораздо меньше. От Олеси всё ещё захватывало дыхание, но как только закрылась дверь подъезда, куда грациозно вошла девушка, сознание моментально очистилось, словно ничего и не произошло.
Джеймс: Спорим, что я доеду до дома с бутылкой на капоте и не пролью!
Пашка: Спорим!
Джеймс: Если проспоришь, то моешь посуду всегда, сколько бы у меня не жил!
Пашка: А если ты проспоришь?
Джеймс: Обойду на руках памятник Пушкину.
Пашка: Договорились!
Все сделали ещё по глотку. Потом, Джеймс лихо водрузил бутылку в центре капота и потихоньку поехал. Бутылка чуть покачнулась, но, не упала. Джеймс добавил газу и они довольно быстро двинулись в сторону дома, где теперь жил Джеймс. Водители проезжающие рядом с машиной Джеймса, понимающе улыбались. Такое не часто увидишь. Цирк. На садовом кольце, в районе поворота к Патриаршим прудам, их тормознула полицейская машина: «Ваши документы, старший сержант Гвоздюк».
Джеймс: Тебе, наверное, тяжело с такой фамилией, товарищ?
Гвоздюк: Я вам не товарищ, а должностное лицо!
Джеймс: Неужели? Всё так серьёзно?
Гвоздюк: Повторяю ещё раз, предъявите ваши документы.
Джеймс: Ну, что ты заладил, документы, да документы, глотни вон виски и разъедемся!
Гвоздюк: Вы что, пьяны?!
Джеймс: Да почти ни в одном глазу! Я просто вам хамлю, дорогой Игорь Гвоздюк! Жаль, что поэт я никудышный, а то бы срифмовал что-нибудь. Фамилия у тебя просто создана для этого!
Гвоздюк: Выйти из машины, руки на капот!