Как показывает наш опыт, терапевт в работе с этой темой часто сосредотачивается на ранних детских травмах, на переживаниях отвержения, потери и покинутости в отношениях клиента с мамой. Особенно когда речь идет об очень раннем опыте, часто пренатальном, опыте рождения и т. д., появлении сиблингов (братьев и сестер клиента), особенно одного с ним пола, особенно когда разница в возрасте небольшая (от года до трех).
Однако мы заметили, что при большей разнице в возрасте и независимо от пола сиблингов необходимо учитывать роль отношений с отцом в переживании детской ревности. Например, когда девочке кажется, что папа больше любит сыновей, другую дочь и т. д. Тогда темы конкуренции, соперничества и ревности будут перекликаться с этим детским опытом.
В большей степени такому явлению, как сиблинговая ревность, подвержены, конечно, старшие дети. Они появляются в совершенно иной ситуации, чем младшие. Единственный ребенок чувствует себя королем семьи, появление младших детей заставляет его переживать себя «свергнутым с трона». Младшие дети появляются в семье, где помимо них уже кто-то есть, и для них это нормально. В многодетной семье некоторые дети (чаще средние) бывают обделены вниманием как матери, так и отца, поскольку родители могут его уделять более младшим, более бойким или неблагополучным детям.
Кроме того, роль отца многократно возрастает в переживании ребенком так называемой эдиповой стадии психоэмоционального развития (в психоаналитической концепции З. Фрейда), или стадии формирования структуры любви и сексуальности (в телесно-ориентированном психодинамическом направлении «бодинамика» Л. Марчер). Как правило, речь идет о закономерном кризисе в возрасте 3–6 лет. То, как ребенку удастся пережить стадию «любовного треугольника» с мамой и папой, влияет на сценарий его взаимоотношений с партнерами в дальнейшем, и некоторые аспекты этого влияния мы раскрыли на примере мужских и женских сценариев отношений в соответствующей главе.
Однако все эти нормативные кризисы в отношениях с родителями усиливаются и дополняются травматическими переживаниями, если в семейной истории клиента произошел развод, расставание родителей. В российской действительности в ситуации развода подразумевается, что ребенок остается с матерью, обратные ситуации единичны. И тогда в сознании ребенка, не без влияния родительских посланий, которые он получает с обеих сторон в этот непростой для семьи период, формируется убеждение, что «это все из-за меня, это я плохой (для папы), поэтому он ушел». Как мы знаем, дети склонны к эгоцентрическому восприятию происходящего, из-за особенностей детского мышления в их представлении весь мир вращается вокруг них, они центр и причина всего. А родители, вместо того чтобы объяснить, что это не так, в порыве эмоций подтверждают детскую картину мира: «Папа нас бросил, папа ушел от тебя». И ребенок делает вывод, с одной стороны, что отношения в принципе не могут быть устойчивы, в них обязательно надо ждать подвоха. А с другой – что он недостаточно хорош, его невозможно любить «достаточно сильно», если даже папа ушел к тем, кто «лучше него».
Фактически в голове ребенка происходит путаница: «От кого же ушел папа?» Ведь расставание происходит в супружеских отношениях. Брак – это результат обоюдного выбора равных взрослых людей. Развод – это фактическая констатация, что супруги перестали выбирать друг друга как мужчина и женщина. Эмоциональный, психологический разрыв наступает гораздо раньше формального и ощущается всеми: супругами, детьми и даже внешними по отношению к семье наблюдателями. Но в родительских отношениях супруги несут равную ответственность за ребенка, остаются родителями ему на всю жизнь. Даже если кто-то из супругов или сам ребенок умирает, это не отменяет уже свершившегося факта материнства и отцовства.
Другое дело, что родители могут по-разному относиться к этому факту. В процессе расставания и развода мать, отец или оба могут отрицать ответственность второго супруга, использовать детей как рычаг влияния на бывшего партнера для получения материальных и психологических бонусов или ради мести за причиненную боль. Например, отец может давать понять, что бывшая жена – плохая мать, что она «упустила, испортила ребенка», что если бы не она, то он как отец мог бы гораздо больше участвовать в воспитании, материальной помощи и т. д. Со своей стороны, мать в результате полученной травмы предательства может так остро реагировать на бывшего супруга, что контакт становится совершенно невозможен, не говоря уж о принятии совместных решений по поводу ребенка. Однако, что бы ни происходило между супругами, их общий ребенок в равной степени нуждается во внимании и участии обоих в своей жизни. И вопрос не в том, кто прав, а кто виноват в разводе, а в том, как бывшим супругам договориться по поводу распределения своих обязанностей по отношению к ребенку. Ребенок не виноват, если папа и мама не смогли договориться. Ответственность за это лежит на обоих супругах в равной степени.
Основное послание к ребенку в разводе должно быть следующим: «Мама и папа расстались. Ты никак не можешь на это повлиять. Но мы по-прежнему твои родители. Папа и мама по-прежнему остаются твоими папой и мамой. И мы по-прежнему будем заботиться о тебе оба». И, конечно, бывшим супругам важно организовать свое взаимодействие таким образом, чтобы это было правдой. Поскольку паре в эмоционально сложной ситуации расставания решить эти задачи бывает крайне сложно, в период принятия решения о разводе стоит обращаться за помощью к семейному психологу.
Бывает, что кто-то из супругов категорически не приемлет этой обоюдной ответственности. И тогда выстраивание отношений с этим родителем целиком ложится на второго супруга. Скорее это исключение из правил, поскольку все же проблема, касающаяся семьи, носит системный характер, и вклад в нее вносят оба родителя своими действиями и реакциями по отношению друг к другу. Тем не менее бывает, что матери категорически отказываются общаться с отцом ребенка, исключают его. Но мы видели много примеров того, как настойчивость и внутренняя решимость отца оставаться в своей родительской позиции меняла эту ситуацию. И напротив, бывает, что отец отказывается быть отцом и вычеркивает бывшую супругу и ребенка из своей жизни. В этом случае матери важно признать за ним это право и сосредоточиться на том, чтобы этот факт был донесен до ребенка максимально корректно. А также чтобы ее травма, полученная в этих отношениях, не повлияла разрушительным образом на ее собственное восприятие ребенка, особенно в части его идентичности и индивидуальных особенностей, унаследованных от отца.
И все же партнеры манипулируют ребенком, когда другой в слабой позиции изначально внутренне сдался, согласился с тем, что ребенок больше ему не принадлежит. Когда партнер готов преодолевать препятствия, идти навстречу, другой может стать более адекватным. Тогда консультанту следует помочь в процессе психотерапии отработать ситуацию отстаивания своего места рядом с ребенком, своего права оставаться родителем.
Если развод проходил травматично для ребенка, он мог принять бессознательное решение, что папа ушел от него, из-за него, что он для папы нехорош и что партнеры ненадежны, они всегда будут бросать и предавать. Тогда в отношениях с партнером этот болезненный опыт и детские решения как бы «распаковываются», что проявляется в переживании ревности и покинутости, причем часто неадекватной, необоснованной. В результате поведение выстраивается таким образом, что партнер буквально подталкивается к реальному разрыву. Некоторые клиенты признавались нам, что так вымотаны скандалами, истериками и претензиями партнера, что уже и впрямь готовы расстаться.
И, безусловно, на отношения наших клиентов накладывает отпечаток появление в новой семье отца других детей.
Здесь к закономерной ревности старших детей к младшим добавляется переживание, что «папа ушел от меня к новым деткам».
Люди, у которых в жизненной истории было переживание, что они «не самые лучшие для папы (мамы)», вследствие сиблинговой ревности или развода родителей, а то и того и другого сразу, имеют некоторые общие черты. Например, они могут устраняться в ситуации реальной или воображаемой конкуренции за партнера, переживать, что они недостаточно хороши для отношений, чтобы их выбрали, «покупать» или заслуживать отношения хорошим поведением, идти на неприемлемые компромиссы, испытывают сложности с поддержанием границ пары, когда появляются третьи лица.
Психологу для работы с переживанием предательства, отвержения, покинутости и ревности, как реальных, так и неадекватных ситуации, необходимо выяснить, с какими событиями семейной истории клиента они созвучны. Когда мы видим роль родителей, их отношение к клиенту и другим детям, а также развод и появление детей в другой семье, мы должны учитывать роль не только материнской, но и отцовской фигуры в возникновении этих переживаний. Коррекция этих переживаний строится через возвращение уникальности клиента, его особого места в семейной системе, которое не могут занять другие дети. Психолог подчеркивает: вы равны как дети, разным может быть порядок появления в семье и отношение родителей. А главное различие заключается в том, что внутренний образ папы у каждого из детей свой. Клиенту необходимо найти и ощутить в полной мере свое место в системе рядом с отцом – в этом могут помогать практики расстановок, работа с образами родителей и других детей, реконструкция семейной истории, поиск свидетельства уникального отношения отца.
Клиенту с историей развода родителей также важно уяснить то, чего не получилось почувствовать в детстве: они расстались как супруги и остались в его жизни как родители. Здесь может быть уместна работа с перенятыми чувствами родителей друг к другу, чтобы клиент мог отделить чувства мамы и папы от своих. Ему необходимо принять, что не на все в своей жизни он может повлиять, тем более, будучи ребенком, он не мог влиять на решение родителей быть вместе.
Часто помогает клиенту возвращение в сложную ситуацию развода с родителями с использованием своих взрослых ресурсов. Консультант может вводить в образ трудной ситуации с разводом родителей клиента-взрослого, ресурсные фигуры в поддержку клиенту-ребенку. При этом образ ситуации для клиента меняется: не ребенок удерживает папу и маму вместе, как он привык считать (а это нарушение иерархии, патернализация ребенка, наделение его родительскими функциями по отношению к собственным родителям), а взрослая часть клиента, обладающая ресурсами, недоступными для детской части, «наводит порядок в голове», возвращая папу, маму и ребенка на положенные им места в семейной иерархии. Мы разными способами транслируем клиенту, что связь ребенка и родителя – это связь без выбора. Папа и мама не могут исчезнуть, что бы ни случилось. Папа – это на всю жизнь, а ребенок (клиент) – это его продолжение. В этом дар отца, даже при минимальном участии и прочих коллизиях судьбы.
Отдельно необходимо учить клиента поддерживать границы пары, адекватным способом получать внимание партнера, работать с убеждениями про отношения и детскими решениями, прорабатывать травму разрыва с отцом. Часто показана супружеская терапия, которая учит партнеров более близкому и адекватному взаимодействию, выражению чувств и построению близких доверительных отношений.
ebooksa