— Вардаман. Эй, Вардаман!
Он выходит из стойла.
— Ах ты, шпион проклятый. Шпион проклятый.
Он не сопротивляется; унеслась со свистом стремительная тьма.
— Чего? Я ничего не сделал.
— Шпион проклятый! — Мои руки трясут его с силой. Наверно, я не смогу их остановить. Я не знала, что они могут так сильно трясти. Нас обоих трясут, и меня и его.
Руки перестали трясти его, но еще держат.
— Что ты тут делаешь? Почему не откликался, когда звала?
— Ничего не делаю.
— Ступай домой ужинать.
Он хочет отодвинуться. Я держу.
— Хватит тебе. Отпусти.
— Ты что тут делаешь? Шпионить за мной пришел?
— Я ничего. Я ничего. Хватит тебе. Я и не знал, что ты здесь. Отпусти.
Я держу его, наклоняюсь, чтобы увидеть его лицо, проверить глазами. Он вот-вот расплачется.
— Ну, ступай. Ужин на столе, сейчас подою и приду.
Ступай, пока он все не съел. Чтоб его лошади в Джефферсон убежали.
— Убил ее, — говорит он. И плачет.
— Тихо.
— Она ему ничего не сделала, а он взял и убил.