— Мы уже купили, — говорит папа.
Я развожу цемент в жестянке. Размешиваю жижу толстыми зеленоватыми спиралями. Несу цемент к повозке показать Кешу. Он лежит на спине, его острый профиль, аскетический и значительный, обращен к небу.
— Как по-твоему, правильно замесил? — спрашиваю я.
— Лишней воды не нужно, не будет держать, — говорит он.
— Я лишнего налил?
— Может, песку сумеешь добыть, — отвечает он.
Один день остался. Не беспокоит нисколько.
Вардаман уходит назад по дороге, туда, где мы пересекли ручей, и возвращается с песком. Медленно сыпет его на витое тесто в жестянке. Я снова подхожу к Кешу.
— Теперь правильно замесил?
— Да, — говорит Кеш. — Я бы потерпел. Не беспокоит нисколько.
Мы распускаем лубки и медленно льем цемент ему на ногу.
— Поаккуратней, — говорит Кеш. — Постарайтесь на него не пролить.
— Да, — говорю я.
Дюи Дэлл отрывает от свертка кусок газеты и вытирает с крышки цемент, капающий с ноги Кеша.
— Ну как?
— Приятно, — говорит Кеш. — Он холодный. Приятно.
— Лишь бы помог тебе, — говорит папа. — Я прошу у тебя прощения. Я этого не мог предвидеть, и ты не мог.
— Приятно, — говорит Кеш.
Размотаться бы во времени. Вот было бы хорошо. Хорошо бы, если можно было размотаться во времени.
Мы накладываем лубки, стягиваем веревкой, и зеленоватый цемент густо выдавливается между веревками. Кеш молча смотрит на нас глубоким вопросительным взглядом.