— Хочешь домой? — спросила Нарцисса.
— Да, — ответил Хорес.
— Я спрашиваю, в дом или домой?
— Да, — ответил Хорес.
Нарцисса сидела за рулем, мотор работал. Она поглядела на брата, на ней было темное платье со строгим белым воротничком и темная шляпка.
— Куда?
— Домой, — сказал Хорес. — Все равно. Только домой.
Они проехали мимо тюрьмы. Вдоль забора толпились бродяги, фермеры, уличные мальчишки и парни, шедшие из здания суда за Гудвином и помощником шерифа. У ворот, держа; на руках ребенка, стояла женщина в серой шляпке с вуалью.
— Встала там, где он может видеть ее из окон, — сказал Хорес. — И я чувствую запах ветчины. Наверно, он будет есть ветчину, пока мы не доедем.
И заплакал, сидя в машине рядом с сестрой. Сестра вела уверенно, не быстро. Вскоре они выехали за город, и с обеих сторон потянулись мимо тучные, уходящие вдаль ряды молодого хлопчатника. Вдоль идущей в гору дороги кое-где еще белела акация.
— Она еще длится, — сказал Хорес. — Весна. Можно даже подумать, в этом есть какой-то смысл.
Хорес остался ужинать. Ел он много.
— Пойду приготовлю тебе комнату, — очень мягко сказала сестра.
— Хорошо, — сказал Хорес. — Очень мило с твоей стороны.
Нарцисса вышла. Кресло мисс Дженни стояло на подставке с прорезями для колес.
— Очень мило с ее стороны, — сказал Хорес. — Я, пожалуй, выйду выкурю трубку.
— С каких это пор ты перестал курить здесь? — спросила мисс Дженни.
— Да, — сказал Хорес. — Было с ее стороны очень мило. Он вышел на веранду.
— Я собирался остаться здесь.
Хорес смотрел, как идет по веранде, потом топчет облетевшие робко белеющие цветы акаций; из железных ворот он вышел на шоссе. Когда прошел с милю, возле него притормозила машина, водитель предложил подвезти.