— Да, — сказал Хорес, — я так и знал, что ее не будет. А ты…
— Я говорила с ней позавчера вечером. Иди запри заднюю дверь.
— Да, — сказал Хорес. — Конечно. — С ней ничего не случилось. Я только…
Телефон стоял на столе в темном коридоре. Номер оказался сельским; пришлось ждать. Хорес сидел у аппарата. Дверь в конце коридора он оставил приоткрытой. Сквозь нее доносились смутные тревожные напевы летней ночи.
— Ночью старикам тяжело, — тихо сказал Хорес, не опуская трубки. Летние ночи тяжелы для них. Нужно что-то предпринять. Издать какой-то закон.
Белл окликнула его из комнаты, по голосу было слышно, что она лежит.
— Я звонила ей позавчера вечером. Чего тебе беспокоить ее?
— Знаю, — ответил Хорес. — Я недолго.
Он держал трубку, глядя на дверь, в которую задувал какой-то странный, тревожащий ветерок. Начал повторять вслух цитату из когда-то прочитанной книги: «Все реже будет наступать покой. Все реже будет наступать покой».
Телефон ответил.
— Алло! Алло! Белл? — заговорил Хорес.
— Да? — ответил ее голос, тихий и тонкий. — Что такое? Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, — сказал Хорес. — Я только хотел поздороваться с тобой и пожелать доброй ночи.
— Что? В чем дело? Кто говорит?
Хорес, сидя в темном коридоре, сжал трубку.
— Это я, Хорес. Хорес. Я только хотел…
В трубке раздалось какое-то шарканье; было слышно дыхание Белл. Потом чей-то мужской голос произнес:
— Алло, Хорес; пошел бы ты…
— Замолчи! — послышался голос Маленькой Белл, тонкий и слабый; Хорес вновь услышал шарканье; наступила мертвая пауза.
— Перестань! — послышался голос Маленькой Белл. — Это Хорес! Я живу вместе с ним!