— Да, сэр, — сказал я. — Сколько?
— Доллар, думается.
Я Дал Джулио доллар.
— Ну, и с плеч долой, — сказал Споуд. — Полагаю, вачесть, что теперь ему можно восвояси? Судья и не взглянул на Споуда.
— А что, Анс, далеко пришлось вам за ним бежать?
— Две мили самое малое. Часа два ухлопали на розыск.
— Хм, — сказал судья. Задумался. Смотрим на него, на его сивый хохол, на сидящие низко на носу очки. На полу желтый прямоугольник окна медленно растет, достиг стены, всползает по ней. Пылинки пляшут, снуют косо. — Шесть долларов.
— Шесть долларов? — сказал Шрив. — Это за что же?
— Шесть долларов, — повторил судья. Глаза его скользнули по Шриву, опять на меня.
— Но послушайте, — сказал Шрив.
— Заглохни, — сказал Споуд. — Плати, приятель, и идем отсюда. Нас дамы ждут. Найдется у тебя шесть долларов?
— Да, — сказал я. Дал судье шесть долларов.
— Дело слушанием кончено, — сказал он.
— Возьми квитанцию, — сказал Шрив. — Пусть даст расписку в получении.
Судья мягко поглядел на Шрива.
— Дело слушанием кончено, — сказал он, не повышая тона.
— Будь я проклят, если… — начал Шрив.
— Да брось ты, — сказал Споуд, беря его под локоть. — До свидания, судья. Премного вам благодарны. — Когда мы выходили из дверей, снова бурно взлетел голос Джулио, затем стих. Карие глазки Споуда смотрят на меня с насмешливым, холодноватым любопытством. — Ну, приятель, надо думать, с этих пор ты ограничишь свою растлительскую деятельность пределами города Бостона?
— Дурень ты несчастный, — сказал Шрив. — Какого черта ты забрел сюда, связался с этими итальяшками?
— Пошли, — сказал Споуд. — Нас там заждались уже.