На предложение Смита собрать и издать сборник рассказов Фолкнер отвечает: «Прошло уже примерно 16 месяцев, как я не писал ничего оригинального и даже не думал в этом направлении. Не знаю, что у меня сейчас делается с рассказами. Посвящу этому день, просмотрю все, что есть, и увижу, можем ли мы собрать книгу, которой не пришлось бы стыдиться. Я должен усердно трудиться над романом, поскольку опять разорен, имея еще одну семью, которую надо содержать после смерти моего отца, поэтому мне вскоре придется срочно вернуться к рассказам или возвращаться в Голливуд, чего я очень не хочу. Они со мной опять заигрывают, но если я смогу заработать время от времени хоть один цент писанием рассказов, то пошлю их подальше».
Той осенью после длительного перерыва Фолкнеру довелось принять участие в большой охотничьей экспедиции. Охота проходила в долине реки Талахачи в лагере генерала Стоуна. Здесь, в лесах, был свой, заведенный десятилетиями распорядок жизни, ставший уже ритуалом — вставанье на рассвете, охота, вечерние часы у костра, где мужчины, передавая друг другу кувшин с самогонным виски, рассказывали неторопливые истории о былых временах, об охотничьих подвигах, о мужестве, стойкости.
Эта охота всколыхнула у Фолкнера воспоминания юности, любовь к этому старинному, чисто мужскому занятию. Вернувшись домой, Фолкнер тут же сел за письменный стол и написал рассказ «Охота на медведя», за который журнал «Пост» немедленно заплатил 900 долларов. А через несколько лет этот рассказ послужил отправной точкой для большого произведения, в центре которого будет возмужание мальчика через охоту, через приобщение к природе.
Все первые месяцы 1934 года Фолкнер метался от одного замыла к другому, не зная, на чем остановиться, все не ладилось. Несколько раз он подступал к роману, названному им «Темный дом», набрасывая все новые варианты начала. Роман этот должен был представлять собой историю возвышения и падения полковника Сатпена, она давно крутилась в его голове. Еще раньше он пытался уложить всю эту историю в небольшой рассказ «Евангелина», оставшийся неопубликованным. Потом он написал рассказ «Уош», который был напечатан в начале года в «Харпере мэгэзин», и в нем описал гибель полковника Сатпена от руки его старого слуги Уоша. Но Фолкнер понимал, что все это были только подступы к большому роману, тема которого не оставляла его в покое.
В этот период он писал Халу Смиту: «Уверен, что наконец знаю, как начинать роман. Отложил оба задуманных романа — о Сноупсах и «Реквием по монахине». Тот, который я сейчас пишу, будет называться «Темный дом» или что-нибудь в этом роде. Это история падения дома или семьи, начиная с 1860 по 1910 год. Это не так тяжеловесно, как кажется. Сюжет начинается с события, имевшего место во время или сразу после Гражданской войны; кульминационной точкой — другое событие, случившееся около 1910 года и объясняющее всю историю. Грубо говоря, тема романа — человек, который надругался над землей, а земля потом восстала и погубила его семью. Рассказывает эту историю или связывает ее Квентин Компсон из «Шума и ярости», он участвующее лицо, поэтому повествование не будет выглядеть чистым апокрифом. Я использую его потому, что это будет происходить как раз перед его самоубийством из-за сестры,
Одновременно Фолкнер приготовил и отправил Халу Смиту книгу рассказов. Они решили назвать ее «Доктор Мартино и другие рассказы». В июле 1934 года сборник вышел в свет. Критика встретила новую книгу довольно доброжелательно.
А творческие метания продолжались. Уже в мае Фолкнер сообщает Смиту, что в голове у него совершенно новый замысел. На этот раз он решил написать большой рассказ о двух мальчиках и их семьях на последнем этапе Гражданской войны. Если рассказ получится, то он, может быть, напишет еще три или четыре, протянув действие через конец войны и начало Реконструкции. Вначале мальчикам должно быть по двенадцать лет. Один из них будет Баярд Сарторис, сын полковника Сарториса, а второй — негр Ринго, выросший вместе с Баярдом.
Пока Фолкнер раздумывал о том, над чем работать дальше — над романом «Темный дом», над книгой о Сноупсах или продолжать цикл рассказов о Баярде Сарторисе и Ринго, — пришло новое приглашение от Хоукса из Голливуда. Фирма «Юниверсал Студио» предлагала ему контракт по новой ставке — 1000 долларов в неделю. Он немедленно согласился и выехал в Калифорнию.
Ясности с собственной работой по-прежнему не было. Вскоре после возвращения домой Фолкнер писал Смиту: «Мне кажется, что книга еще не созрела, или, как говорят, не прошло еще девяти месяцев. Я должен отложить ее в сторону и заниматься зарабатыванием денег, но дело не только в этом. Написано много, но только одна глава удовлетворяет меня. Я думаю отложить этот роман и вернуться к «Реквиему по монахине», который будет небольшим по объему, вроде «Когда я умирала», в то время как этот получится длиннее, чем «Свет в августе». Я придумал для него название, которое мне нравится, «Авессалом, Авессалом!», это история человека, который хотел иметь сына ради удовлетворения своей гордости, а их оказалось слишком много, и они погубили его».
Спустя много лет, рассказывая студентам японского университета Нагано о происхождении названий своих произведений, Фолкнер говорил, что название «Авессалом, Авессалом!» взято из Ветхого завета — «из плача царя Давида, который говорит, когда его сын умер, «Авессалом, о мой сын Авессалом!».
В конце 1934 года Фолкнер вернулся к работе над рукописью романа «Авессалом, Авессалом!». Впоследствии он вспоминал: «Когда я вновь сел за эту рукопись, мне пришлось почти целиком переписать ее. Я понял, что все написанное до сих пор представляло не связанные между собой отрывки».
И он начал все сначала. Он ясно представлял себе главного героя романа — полковника Сатпена. История его жизни, его возвышения и гибели все яснее увязывалась в сознании Фолкнера с историей американского Юга. Биография полковника Сатпена открывала богатые возможности вскрыть истоки, обнажить первопричины социальных и нравственных противоречии американского Юга, проблем не только специфических, присущих именно американскому Югу, но и общечеловеческих, ибо обретший зрелость Фолкнер начинает понимать, что трагедия Юга кроется прежде всего в попрании нравственных законов человечества.
Полковник Сатпен предстает в романе фигурой, не только воспетой американской литературой, традиционным героем, овеянным легендарной славой — пионером, человеком без роду без племени, не обладающим ничем, кроме личного мужества, силы, целеустремленности, который приходит на девственные земли и своими руками добывает богатство и положение в жизни. Этот образ стал в американской литературе символом американского индивидуализма, воплощением идеи «равных возможностей» молодой страны, где каждый может добиться всего.
Однако историей жизни полковника Сатпена отнюдь не исчерпывается содержание романа. Все оказывается гораздо сложнее. Начать хотя бы с того, что историю Сатпена излагают четыре рассказчика, в разной степени отдаленные от него, каждый из которых располагает только частью информации, каждый из них выстраивает свою версию того, что же на самом деле произошло. Иными словами, эти четверо людей не рассказывают одну и ту же историю, они пытаются реконструировать прошлое, стараясь понять не только последовательность событий и мотивы людей, замешанных в них, сколько понять,
К этому необходимо добавить, что непосредственное действие романа, то есть время, когда рассказчики излагают свои версии и свои догадки, относится к 1909 году — прошло уже сорок лет после гибели Томаса Сатпена, и только один из четырех рассказчиков — Роза Колдфилд — была реальным участником драмы, но и ее роль весьма ограниченна и незначительна. Остальные трое располагают только косвенной информацией и главным образом строят догадки.
В результате история жизни Томаса Сатпена и его детей излагается в романе вне всякой хронологии, события перемешаны во времени в зависимости от рассказчика и степени его информированности. Естественно, что это создает определенные трудности при чтении романа, но. постепенно у читателя возникает эффект соучастия, он вовлекается в мир,» который обрывочно воссоздают рассказчики, он участвует в их поисках истины. Читатель фактически становится пятым расследователем, он тоже начинает сопоставлять факты, строить версии, активно пытается понять смысл всей истории Томаса Сатпена.
Примечателен тот факт, что одним из главных рассказчиков истории Сатпена, как бы аккумулирующим различные версии, чтобы потом в конце книги сопоставить их и создать последнюю, наиболее достоверную версию, Фолкнер сделал Квентина Компсона, героя романа «Шум и ярость». Это имеет свой глубокий смысл, ибо из всех героев Фолкнера Квентин наиболее остро ощущает свою зависимость от прошлого.
Именно Квентина Компсона приглашает к себе сентябрьским днем 1909 года старуха Роза Колдфилд, чтобы рассказать ему историю Томаса Сатпена. «Похоже было, — пишет Фолкнер, — что слушают два Квентина — Квентин Компсон, готовящийся к поступлению в Гарвардский университет, живущий на Юге, глубоком Юге, мертвом с 1865 года, населенном болтливыми, поруганными, сбитыми с толку призраками, выслушивающий, вынужденный выслушивать одного из призраков, женщину, которая отказалась успокоиться, когда большинство уже давно умерло, и рассказывала ему сейчас о призрачном прошлом, и Квентин Компсон, слишком юный, чтобы быть одним из призраков, и тем не менее вынужденный быть одним из них, поскольку он родился и вырос, как и она, на глубоком Юге, — два различных Квентина, разговаривающих друг с другом в долгом молчании».
И дальше Фолкнер развивает эту тему зависимости Квентина от прошлого: «Это была часть его наследства, доставшегося ему в его двадцать лет, поскольку он дышал тем же воздухом и слушал рассказы отца об этом человеке по имени Сатпен, который был частью наследства всего города Джефферсона, дышавшего тем же воздухом, что и тот человек, в течение восьмидесяти лет, отделяющих этот сентябрьский день 1909 года от того воскресного утра в июне 1833 года, когда тот впервые въехал в город из своего неясного прошлого, приобрел землю — никто не знал, каким образом, — построил свой дом, особняк из ничего, и женился на Эллен Колдфилд и родил двух детей — сына, который сделал свою сестру вдовой раньше, чем она успела стать невестой, — и тем самым завершил свой предначертанный путь».
Роза Колдфилд рассказывает Квентину Компсону о Сатпене и о себе, и, хотя прошло уже 44 года с того дня, когда она ушла из сатпеновского особняка и стала жить в своем стареньком доме в Джефферсоне, ее рассказ исполнен гнева и ярости, которых ни на йоту не приглушило время. В ее рассказе Томас Сатпен предстает демоном, поднявшимся прямо из ада, который породил потомство, отмеченное проклятьем демона, который приносил мучения всем, кто с ним сталкивался.