Бабушка выпрямилась, ждет, глядиФ на одеяло — и вот, колыхнув его вбок, вошел Ринго. И они с бабушкой заговорили, как два участника шифрованной игры-загадки.
— …й Иллинойский пехотный, — сказал Ринго. Подошел к развернутой на кровати карте. — Полковник Дж. У. Ньюбери. Восемь дней как из Мемфиса.
— Сколько голов? — спросила бабушка, глядя на него.
— Девятнадцать, — сказал Ринго. — Причем пятнадцать без.
Бабушка поглядела молча вопросительно, и он сказал:
— Двенадцать. Из той оксфордской партии.
Бабушка посмотрела на карту; Ринго тоже нагнулся над кроватью.
— Двадцать второго июля, — сказала бабушка.
— Да, мэм, — сказал Ринго.
Бабушка присела перед картой на чурбак. Оконная эта шторка одна только и нашлась у Лувинии; карту на ней нарисовал Ринго. Отец прав: Ринго смышленей меня — он даже рисовать наловчился, хотя в тот давний раз, когда Люш учил меня писать свое имя печатными буквами, Ринго и не сел к нам, отмахнулся; но рисовать стал моментально, стоило ему лишь взять перо в руки, — а ведь, как он сам признает, к рисованию у него нет склонности; но кому-то ж надо было сделать эту карту. А где врисовать города, показала ему бабушка. Она же и записывала меленько, как в нашу поваренную книгу, своим бисерным почерком у каждого города:
Смотрят на карту; свет из окна падает на седую бабушкину голову; Ринго наклонился, смотрит сверху. За прошедшее лето он вырос, он теперь выше меня — возможно, от развивающих тело разъездов по краю; все время он ездит верхом, выведывает о прибытии свежих полков с мулами; а на меня теперь смотрит снисходительно, как бабушка, — точно он не мне, а ей ровесник.
— Мы тех двенадцать продали всего только в июле, — говорит бабушка. — Итого остается лишь семь. И на четырех, ты сказал, клейма.
— Июль давно прошел, — говорит Ринго. — Теперь октябрь. Они уже не помнят. Да вы глядите сами… — Он ткнул пальцем в карту. — Мы этих вот четырнадцать взяли двенадцатого апреля в Мэдисоне, отправили в Мемфис и продали, а третьего мая вон тут в Каледонии[30] снова взяли всех четырнадцать плюс еще троих.
— Но Каледония и Мэдисон разделены четырьмя округами, — говорит бабушка. — А Моттстаун[31] от Оксфорда всего в нескольких милях.
— Ну и что, — Ринго ей. — Эти янки так заняты завоеванием, что не станут и присматриваться к плевому десятку или дюжине каких-то мулов. А если и признают этих мулов в Мемфисе, так уж это Эба Сноупса забота.
— Мистера Сноупса, — поправила бабушка.
— Ладно, — сказал Ринго. Посмотрел на карту. — Девятнадцать голов, и меньше двух суток пути. Всего сорок восемь часов — и они у нас в загоне.
Бабушка поглядела на карту.
— По-моему, так рисковать нам не следует. До сих пор мы были удачливы. Чересчур удачливы, быть может.
— Девятнадцать голов, — сказал Ринго. — Четырех в загон, а пятнадцать снанова продать янкам. Чтоб уж ровно двести сорок восемь конфедератских мулов вернуть с процентами и денежной лихвой.
ebooksa