Собрание сочинений в 9 тт. Том 7

Темпл (Стивенсу). Что? Это всего лишь увертка.

Губернатор (глядя на Темпл). Помолчите, Гэвин. (Обращаясь к Темпл.) Coup de grace не только означает «милосердие», но и есть милосердие. Нанесите этот удар. Гэвин, дайте ей сигарету.

Темпл (снова подается вперед). Нет, спасибо. Право же. (Через секунду.) Простите. (Торопливо.) Вы увидите, я никогда не забываю извиняться, всегда помню о своих манерах — как это мы называем, «воспитании». Показываю, что действительно происхожу из благородного рода, пусть не норманнских рыцарей, как Нэнси, но, по крайней мере, людей, которые не оскорбляют хозяина в его доме, особенно в два часа ночи. Только я сделала большой скачок там, где Нэнси скромно топталась: видите, я снова леди. (После паузы.) Ну вот, опять. Теперь я даже не увертываюсь — нарушаю правила. Как это называется? Схожу с дорожки. Видите, мы опять у барьера; теперь нам надо взять его или повалить. Понимаете: ослабим поводья, дадим рту лошади чуть отдохнуть, возьмемся за них, слегка, чтобы держаться за что-то при прыжке, и пустим ее вновь. Ну вот, мы опять там, откуда начали, и можем начинать снова. Так что же мне придется рассказать, поведать, произнести вслух, чтобы каждый, имеющий уши, услышал о Темпл Дрейк то, о чем, — как я полагала, ничто на свете, тем более убийство моего ребенка и казнь черномазой шлюхи, не заставят меня говорить? Раз уж я приехала сюда в два часа ночи и разбудила вас, хотя вот уже восемь лет живу в безопасности или, по крайней мере, в покое? Понимаете: что я должна рассказать, чтобы все было ясно и, конечно же, мучительно, но только быстро, чтобы вы могли отменить или смягчить приговор, или как это называется, и мы успели вернуться домой и уснуть или хотя бы лечь в постель? Конечно же, мучительно, но только не слишком — вы, кажется, сказали, что «благопристойность» уместное слово, не так ли?

Губернатор. Смерть мучительна. Постыдная тем более — и даже в лучшем случае не слишком благопристойна.

Темпл. Смерть. Сейчас мы говорим не о смерти. Мы говорим о стыде. Нэнси Мэнниго не знает стыда; она знает лишь, что должна умереть. Туше; разве я не привезла сюда Темпл Дрейк в два часа ночи лишь потому, что Нэнси Мэнниго должна умереть?

Стивенс. Ну так рассказывай.

Темпл. Он не ответил мне. (Губернатору.) Ответьте все-таки. Что я должна рассказать? Только не говорите «все». Это я уже слышала.

Губернатор. Я знаю, кем была Темпл Дрейк: эта молодая женщина восемь лет назад училась в университете, однажды утром она отправилась специальным студенческим поездом на бейсбольный матч в другой колледж, где-то по пути сошла с поезда и скрылась, никто не знал, куда, потом, шесть недель спустя, появилась в Джефферсоне свидетельницей по делу об убийстве, доставил ее туда адвокат того человека, который, как стало известно потом, похитил ее и держал пленницей…

Темпл.…в мемфисском публичном доме — не забывайте этого.

Губернатор.…чтобы она подтвердила его алиби во время убийства…

Темпл.…и Темпл Дрейк знала, что это убийство совершил он, потому…

Стивенс. Постойте. Примите в игру и меня. Темпл сошла с поезда по наущению одного молодого человека, который с автомобилем встречал поезд на промежуточной станции, они хотели ехать на матч в автомобиле, только молодой человек был уже пьян, напился еще сильнее, разбил машину, и они оказались в доме самогонщика, где произошло убийство, убийца похитил ее оттуда и отвез в Мемфис с целью держать там, пока ему не потребуется алиби. Впоследствии он — молодой человек с автомобилем, ее кавалер и защитник в момент похищения — женился на ней. Это мой племянник.

Темпл (Стивенсу с горечью). И вы тоже. Тоже очень мудры. Почему вы не можете поверить правде? Хотя бы тому, что я стараюсь говорить правду? По крайней мере, сейчас. (Губернатору.) На чем я остановилась?

Губернатор (цитирует). «Темпл Дрейк знала, что это убийство совершил он, потому…»

Темпл. А, да… потому что видела его или, по крайней мере, его тень; и потом адвокат привез ее в джефферсонский зал суда, чтобы она своими показаниями лишила жизни человека, обвинявшегося в убийстве. О да, невиновного. Вот я сказала вам то, чего никто не знал, кроме мемфисского адвоката, и даже не вздрогнула. Видите? Я не могу даже условиться с вами. Вы пока не сказали ни «да», ни «нет», намерены спасти или нет, подумаете о ее спасении или нет; этого прежде всего потребовала бы любая из нас, Темпл Дрейк или миссис Гоуэн Стивенс, будь у них хоть какой-то разум.

Губернатор. Вы хотите сперва спросить меня об этом?

Темпл. Не могу. Боюсь. Вы можете ответить «нет».

Губернатор. Тогда вам не придется рассказывать о Темпл Дрейк.

Темпл. Я должна. Должна рассказать все, иначе меня бы не было здесь. Но если у меня не будет надежды, что вы скажете «да», то не представляю, как это сделаю. Вот еще одно туше кому-то, возможно, Богу — если он есть. Понимаете? Вот что ужасно. Мы даже не нуждаемся в нем. Достаточно одного зла. Достаточно даже восемь лет спустя. И восемь лет назад дядя Гэвин сказал — о да, он тоже был там; вы не знали? он мог бы рассказать вам все или, во всяком случае, большую часть, и вы лежали бы теперь в постели, — сказал, что тлетворность есть даже во взгляде на зло, даже в случайном; что нельзя торговаться, спорить с разложением — нельзя, невозможно… (Умолкает и сидит напряженно, неподвижно.)

Губернатор. Возьмите сигарету. (Стивенсу.) Гэвин…