Кость от костей

– Уильям?

– Не волнуйся, мышка Мэтти. Я тебя отнесу, – сказал он.

Уильям положил ее на кровать. Она почувствовала, как муж стягивает с нее чулки, но слишком устала и не могла сопротивляться.

– Мужчине нужны сыновья, Мэтти, – сказал он. – Я уже заждался.

В столовой лежал впечатляющий запас всякой всячины. Половину стола занимали коробки с патронами, гигантские ножи, пузырьки из коричневого стекла с предупреждающими надписями и черепами, странные круглые штуки, похожие на…

Гранаты? Неужели гранаты? Он охотиться решил или начать войну?

Мэтти никогда не видела гранату, только по телевизору.

Произнеся про себя слово «телевизор», она оторопела: только сейчас Мэтти вспомнила, что это такое. Ящик с движущимися картинками внутри; они с Хезер смотрели по этому ящику мультики и смеялись.

Каждую субботу утром мама разрешала есть хлопья с маршмеллоу перед телевизором.

Стоило подумать о хлопьях с маршмеллоу, как Мэтти ощутила их вкус. Хлопья напоминали сладкую овсянку; они были мягкими и, размокнув в молоке, разваливались, а маршмеллоу были совсем не такими, как те, что она ела у костра, а маленькими и твердыми; они хрустели на зубах. Ей нравился этот необычный хруст, и она обычно припасала их на потом, дав поплавать в молоке и выбирая одни лишь хлопья.

Хлопья. Видишь, ты вспомнила, что ела раньше. Хлопья.

У двери стояла винтовка, самая огромная, какую Мэтти видела в жизни, с гигантским дулом. Бурундук мог бы забежать в это дуло и исчезнуть там навек.

Рядом стоял гигантский капкан, переливавшийся серебром в тусклом утреннем свете. Он скалил свои громадные блестящие зубы, те, что захлопывались, когда в капкан попадала лапа животного. Мэтти попятилась, не желая приближаться к страшному устройству, хотя то было закрыто.

Глаз опух еще больше, чем вчера, мешочек с жидкостью увеличился и затвердел. Ей страшно не нравилось, что она не видит одним глазом. Казалось, сбоку от слепого глаза что-то таится.

Сапоги Уильяма застучали по крыльцу. Он стряхнул снег, ударив ногами по стене хижины, а потом дверь открылась.

Он бросил груду дров у двери.

– Разведи огонь, Мэтти. Сегодня будет холодно. Лучше весь день поддерживать огонь в очаге.

Он снова закрыл дверь. Мэтти знала, что муж пошел в сарай за яйцами на завтрак. Услышала, как он насвистывает, и потрясенно замерла.

Уильям насвистывает?

Должно быть, в городе все прошло хорошо. Она и не слышала, когда Уильям в последний раз насвистывал, хотя у него это хорошо получалось. Он мог просвистеть целую мелодию, и та была плавной, как песенка. А ведь он давно перестал свистеть, еще когда рассудил, что музыка приманивает дьявола.