– Вы не производите впечатления суеверного человека, лейтенант Солар.
– Нет. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
– Я не колдун.
– Похоже, ты не раз оказывался на волоске от гибели. Только недавно, насколько я слышал, получил две пули в грудь.
– Ну, что тут скажешь. Мне все время везет.
– Чужая удача, как правило, раздражает менее удачливых, особенно в самый разгар войны.
– Предлагаете мне перестать быть удачливым?
– Возможно, тебе следует быть чуточку менее удачливым и вообще не попадать под пули.
Горовиц рассмеялся:
– Запомню это на будущее.
– И еще одно. Я тут слышал разговор ребят… Уверен, это неправда… В общем, они говорят, что никогда не видели, чтобы ты наставлял оружие и уже тем более спускал курок.
– О, все верно. Я никого не убивал. С моей стороны было бы несправедливо применять оружие.
– Что, прости?
– Видите ли, лейтенант, я никогда не промахиваюсь. Даже стреляй я в джунгли, не прицеливаясь, моя пуля непременно угодит в грудь какого-нибудь бедного вьетнамца.
– В том и смысл. Это нам и нужно от тебя.
– Нет, лейтенант. С моей стороны было бы совершенно несправедливо сражаться в этой войне. Я – третья непредвзятая сторона.
– Тогда какого черта ты, будучи непредвзятой стороной, отправился во Вьетнам?
– Потому что, сэр, меня призвали, но не Соединенные Штаты. Меня призвал Смерть.
На несколько секунд воцарилась тишина.
– Смерть?