Монстры под лестницей

В носу защипало.

Но я буду рядом.

Дымка в зеркале опустилась на лохматого серого пса, осела пеплом на его шерсть и исчезла. Граф по эту сторону мира уткнулся мокрым носом в мою ладонь, а пес в отражении, отвернувшись, побрел прочь. Сквозь слезы я видел, что рядом с ним, опираясь на отполированную временем палку, идет мужчина в широкополой шляпе. Пес проводил старика и в несколько прыжков вернулся обратно. Граф, которого я обнимал, завыл протяжно и тоскливо.

Мне казалось, что я провел в доме вечность – так явственно, в мельчайших деталях, все увиденное врезалось в память. Я не сопротивлялся, когда Усач вывел меня и Кэр, забежавшую следом, усадил в синий пикап и захлопнул дверь. А вот Граф отказался покидать дом. Пес перегородил вход в дом и оскалился. Усач напрягся, отстегнул ремешок на кобуре. Я только сейчас заметил, что он при оружии.

Вывернувшись из объятий Кэр, я перелез на переднее сиденье и выскочил из машины.

Я слышал, как мать кричала мне вслед, но я бежал как можно быстрее. Еще одной смерти я сегодня не переживу! Я упал прямо перед псом и обнял его за шею, зарывшись в длинную серую шерсть, и расплакался.

– Прости меня, Граф, прости, – слезы текли даже из носа. – Но ты должен отпустить его.

– Кажется, вы ладите, – Усач стоял рядом. – Ты не против, чтобы он поехал с тобой?

Я покачал головой и повел пса к машине. Кэр осторожно отступила, пока я уговаривал Графа.

Мы свернулись на заднем сиденье. Граф смотрел в окно и поскуливал.

– Что теперь с ним будет? – спросила Кэр.

– Он прожил долгую жизнь, – сочувственно произнес Усач. – Отвезу пса пока в участок.

Через день Граф убежал из участка.

* * *

В то лето в Амбертоне произошло целых два события, которые мистическим образом слились в одно. Умер старик, который перед этим спас мальчика. Местная газета написала большую статью, и я все-таки попал на первую полосу. В компании Усача, Незалса и Графа. Там даже опубликовали мой снимок долговязого деда и его пса. Но радости от этого не было. Как и желания хвастать.

Статья получилась очень душевной. Кэр даже утирала два раза глаза, пока читала ее. Газету принес Усач. Он в последнее время зачастил к нам.

И вот мы вновь сидели втроем. Чай уже непоправимо остыл, но никто не решался предложить заменить его. Кэр теребила газету.

– Все-таки хороший кадр, – шмыгнув носом, сказала она. – У тебя талант, Макс, ловить души.

– Ловить души? – переспросил я.

– Да, говорят, что каждая фотография – это застывший отпечаток души под оболочкой тела. И лишь те, в ком горит искра, способны заставить других увидеть истинную суть. Когда я смотрю на твои снимки, я вижу душу Амбертона.

Я вздрогнул, представив, как Кэр видит ужасного монстра из моих кошмаров.