Проститутки с сутенерами не распоряжались своим заработками, зато у них была защита. Сотрудницам агентства обычно приходилось работать больше при гораздо меньших заработках. На самой нижней ступеньке стояли стриптизерши, которые напропалую кокетничали со всеми посетителями заведений, не позволяя себя трогать. Уличные проститутки вроде Мелиссы и Критци позволяли себе такие штучки очень ненадолго – ровно настолько, сколько требовалось, чтобы подцепить клиента. Они старались как можно быстрее перейти к сексу, поскорее закончить с этим и отправиться на поиски следующего клиента.
Критци и другие познакомили Мелиссу с правилами улицы. Нельзя смотреть на других сутенеров. Нельзя разговаривать с другими сутенерами. Если сутенер стоит на тротуаре, тебе лучше сойти на проезжую часть, потому что если останешься на тротуаре, он может тебя полапать. Если тебя полапали, значит, ты тупая, а по неписаному закону у тупой можно отобрать ее деньги.
Мелисса не отказывала себе в удовольствии высмеять стриптизерш: «Танцуй, танцуй всю ночь напролет за жалкие гроши. Только таким дурам, как вы, охота тратить на это время». Она поднимала на смех даже своего сутенера. Как-то раз она сказала: «Я не отдаю все деньги Блейзу. Оставляю себе свое», – и вытащила на всеобщее обозрение свою кредитную карточку. Блейз думал, что контролирует ее, но Мелисса всегда подчинялась исключительно самой себе.
Критци считала, что Мелиссе в известной мере повезло с Блейзом. Хотя он и не был достаточно боевит, чтобы защитить ее в случае чего, все знали, что он дружит с сутенером Критци – Мелом, злить которого нельзя ни в коем случае. На Таймс-сквер он был известен не только как сутенер, а еще и как драгдилер. После пары неудач с сутенерами Критци остановила свой выбор на Меле. Она была увлечена Мелом не больше, чем любая другая девушка своим сутенером, но у Мелиссы с Блейзом все было несколько иначе. Блейз был гламурнее и прикольнее, чем Мел, и не выглядел столь опасным. Он был настоящим плейбоем. У сутенеров тоже были неписаные правила, и Блейз нарушал очень многие из них. Так, сутенерам можно спать только с девушками, которые на них работают. А Блейз разгуливал по клубам и снимал там девиц – самых обычных, не проституток. Возможно, он думал, что ему так можно, поскольку никогда не считал себя настоящим сутенером – он слишком хорошо себя знал, чтобы заниматься подобным делом.
Поняв, что Мел обеспечивает им защиту на все случаи жизни, Мелисса и Критци осмелели. Они разгуливали по тротуарам, не обращая внимания на сутенеров. Если они видели, что девушка другого сутенера заигрывает с клиентом, то подходили и старались его отбить. «Сладкий, ну зачем тебе черная? Займись белой, ты же знаешь, что это самый лучший вариант», – ворковала Мелисса. Они оновременно сделали татуировки – «Блейз» Мелиссе, «Мел» Критци.
Они часто работали вместе. Клиентам нравился их дуэт. Как-то раз мужик сказал Критци: «Ты хорошенькая, но мне нужно кое-что еще». Увидев Мелиссу, он выдал: «Да вы идеальная пара. Худенькая и сисястая, сисястая и худенькая! У-ух!» С одним клиентом они принимали ванну в апартаментах Marriott Residence Inn и получили по четыреста долларов каждая. Другому потребовалось, чтобы на него испражнились. Критци не смогла, а Мелисса пошла на это за дополнительную плату.
У них было несколько приемов проверки клиента на безвредность для здоровья. Мужик с портфелем, скорее всего, шел с работы, жил обычной жизнью и вряд ли представлял собой проблему. Постояльцы дорогих отелей обычно были настроены просто поразвлечься, без какой-либо нервотрепки. А мужики в возрасте были в любом случае предпочтительнее молодых. Критци сделала это своим правилом, решив, что с нее хватит случаев, когда ее пытались избить в номере. Набравшись такого опыта, она пришла к выводу: с чего бы это молодому парню тратить деньги, если он может потрахаться и забесплатно? С ним наверняка что-то не так.
Больше всего их раздражали молодые белые мужики. Они были прижимистыми – хотели обойтись полусотней за все про все, – да к тому же всю дорогу разглагольствовали: «Да мне это не нужно, я только так, чтобы тебе помочь». Мелисса и Критци еле сдерживались, чтобы не выцарапать таким глаза.
На другом краю диапазона были клиенты, которые могли угостить ужином и сводить в кино. Один из таких привел Критци в магазин, купил ей платье и туфли и попросил попозировать ему в них. Они отправились к нему домой на Восемьдесят шестую улицу[13], он сделал несколько фото, заплатил триста долларов и распрощался. Другой поиграл с ней в домино. А одному мужчине просто требовалась компания. Когда он заснул, Мелисса ушла.
Бесчисленному множеству клиентов хотелось нюхнуть кокса, что всегда приветствовалось. В большинстве случаев после одной-двух дорожек их дружки отказывались работать, и, пока они ждали возвращения эрекции, счет рос как на дрожжах. Критци эти мужчины удивляли – времени и денег навалом, а они попусту тратят их на шлюх. Обычно такие клиенты хотели, чтобы девушка тоже понюхала. Они умело имитировали это – наклонялись так, чтобы перекрыть обзор, и вместо того, чтобы нюхнуть через свернутую в трубочку купюру, быстрым движением стряхивали кокс на пол. Искусное надувательство распространялось и на секс.
Порой это казалось практически игрой – насколько быстро можно закончить с клиентом, сколько денег можно с него поиметь. Мелисса с Критци проворачивали массу операций с уведенными у клиентов дебетовыми карточками. Некоторые мужики сдуру посылали их в банкомат снять наличные, чтобы расплатиться с ними, и, соответственно, давали ПИН-код. Ну а в таком случае зачем ограничивать себя какой-то сотней? Они забирали все, что было на карточке, и выбрасывали ее в мусорный бак.
Впрочем, и попадались они тоже вместе. Однажды в отеле Hilton они стянули сто долларов у мужика, а он погнался за ними в одних трусах, несмотря на то что на улице был мороз. Ему удалось схватить Критци, а Мелисса смогла убежать. Критци удалось вырваться, она догнала подругу и схватила ее за волосы в отместку за то, что та ее бросила. Мелисса упала, сломала каблук и, прихрамывая, побежала дальше. Вот тут-то полицейские и схватили их обеих.
Критци очень нравилась марихуана, а Мелисса ее терпеть не могла. С двух затяжек ее уносило, и даже на следующее утро она все еще чувствовала себя под кайфом. Зато Мелисса очень много пила. Не ради удовольствия, а чтобы успокоиться и сбросить напряжение. Когда Критци хотелось перекусить, они шли в закусочную в швейном квартале[14] к югу от Таймс-сквер. Мелисса брала себе только лед, доставала из сумочки банку пива и переливала в стакан со льдом. Критци в жизни не видела, чтобы такое делала белая девушка. Она велела Мелиссе не делать этого на работе, но та охотно соглашалась выпить, если ей предлагали.
Мелисса то и дело заговаривала с Критци о Буффало, хотя бы ради того, чтобы упомянуть о своей младшей сестренке. Когда Критци рассказала, что и у нее есть сестра, Мелисса сказала: «Нужно нам как-нибудь всем вместе потусоваться». Критци внимательно посмотрела не нее: «Ты себе как это представляешь – их и нас вместе?»
Приезжая погостить в родной Буффало – бывало это как минимум раз в год, – Мелисса отправлялась в бар выпить и пообщаться со своей матерью Линн, ее бойфрендом Джеффом и тетей Дон. От старых трений не осталось и следа. Мелисса стала взрослой самостоятельной женщиной. Они со смехом вспоминали былое, а когда речь заходила о нынешних временах, Мелисса не слишком распространялась о своих делах. Джефф считал, что она не зарабатывает столько, сколько хотелось бы, и денег на открытие собственного бизнеса у нее и близко нет. Это не мешало ей делать подарки: как-то раз она прислала младшей сестре пятьсот долларов на одежду к новому учебному году, хотя ей было нужно от силы сто.
Через несколько месяцев после переезда в Нью-Йорк Мелисса сообщила Линн и Джеффу, что парикмахерская, в которой она работала, закрылась, и теперь она устроилась танцовщицей в ночной клуб. Они не знали, как им реагировать на это. Никто из их знакомых в Буффало никогда не занимался ничем подобным. «Это что, стриптиз?» – спросил Джефф. «Нет, мы только верх снимаем. И никаких прикосновений», – небрежно ответила Мелисса.
О мужчинах Мелисса рассказывала скупо. Отношения со школьным дружком Джорданом остались в прошлом. По словам Мелиссы, она бросила его вскоре после переезда в Нью-Йорк, где начала встречаться с Джонни Терри, который устроил ее в свою парикмахерскую.
Летом следующего года младшая дочь Линн – Аманда – попросила разрешения съездить в гости к сестре. Несмотря на то что занятия Мелиссы не очень нравились ей, Линн не возражала. Аманда была совершенно другой, чем Мелисса в ее возрасте, – покладистой и уравновешенной. Мать не беспокоилась о том, что Мелисса может дурно повлиять на Аманду. Напротив, она надеялась, что младшая сестра поможет старшей не отдаляться от семьи и, возможно, даже убедит ее вернуться.
Так Аманда впервые оказалась в Бронксе, в небольшой полуподвальной квартире, которую на не вполне законных основаниях снимала старшая сестра. Аманда поразилась, увидев, сколько у Мелиссы кошек. Похоже, Мелисса стала питать слабость к бездомным животным. А еще Аманда познакомилась с Джонни. Впрочем, никто его так не называл. Для всех вокруг он был Блейзом. Аманде он не понравился. Он показался ей слащавым и капризным.
Сестры ходили по магазинам, побывали в зоопарке Бронкса и съездили посмотреть на статую Свободы. Это днем. А вот вечером Мелисса наряжалась, садилась в поджидавшую ее машину и оставляла Аманду одну в квартире.