«…в тот день в ноябре, у Благовещенской церкви, на Святом месте, у самых ворот, я увидала свой самый страшный кошмар, и опосля моя жизнь уж не была прежней…»
И вдруг обратила внимание, что она как-то неправильно припомнила фразу. Из нее ведь совсем не следовало, что матушка повстречала там человека. Да нет, Саша хорошо помнила, что мама написала именно «увидала». Быть может, конечно, та неправильно употребила слово, с ней это часто случалось.
И все же…
Саша снова поднялась из-за стола, прошлась к окну. Отерла запотевшее стекло и невидящим взором долго смотрела на сентябрьский дождливый день.
А что, если мама и правда увидела там не человека? Но что тогда? Неужто… там ведь кладбище вокруг храма, большое старое кладбище. Что если она какой-то памятник заприметила? Или похоронную процессию…
Саша прикусила губу. Нервно прошлась по комнате. Дождь все еще моросил, и погода совершенно не располагала к прогулкам. Но Саша уже поняла, что усидеть на месте не сможет. Она собралась невообразимо скоро, захватила зонт, сложила в сумочку бумаги для Кошкина и свою записную книжку. А после, не предупредив Юлию, куда едет, отправилась на извозчике в Новую деревню.
* * *
Извозчик, конечно, отказался дожидаться Сашу. Да и сама она не знала, сколько пробудет здесь, так что отпустила. Уж доберется как-нибудь. Тут и конка ходила рядом, чуть ли ни у ступеней храма. Правда, конкой Саша никогда еще не пользовалась, а потому побаивалась… Она и вовсе, кажется, никогда не отходила от дома так далеко без особенной надобности.
Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы была деревенской крестьянской церковью, очень небольшой по размерам, однако необычной постройки. Купол храма венчала ротонда с колоннадой, и она же была его колокольней. Другой такой церкви-колокольни Саша и во всем Петербурге не видела.
А так как храм был единственным в этих местах – по воскресеньям да праздникам здесь яблоку негде было упасть. Странно оказаться здесь в обыкновенный будний день. Даже бедняков у ворот почти не было.
Раздав по несколько монет каждому из нуждающихся, Саша хотела уж войти в храм – но тут заметила вдалеке, за церковной решеткой, скромную похоронную процессию. Посмотрела на часы: полдень. И ведь по воскресеньям служба оканчивалась тоже около полудня. Саша еще больше укрепилась в мысли, что мама увидела тогда, в начале ноября 1893, именно похоронную процессию!
В последние годы хоронили здесь все реже. Кладбище было старым, сильно разросшимся – здесь просто-напросто не было уж места. Если и хоронили, то чаще бедняков, которые ничего лучше сыскать не могли. Каким образом похороны кого-то из этих людей могли заинтересовать матушку, а то и переменить ее жизнь, Саша не знала. Но все-таки рискнула наугад пойти по кладбищенской дорожке.
Стараясь размышлять логически, Саша полагала, что похороны были где-то совсем недалеко от ворот – иначе, как бы мама их заметила? С другой стороны, те захоронения, что ближе – старые невероятно, некоторые аж середины восемнадцатого столетия.
Земли эти, позже названные Старой и Новой Деревнями, при Петре Великом принадлежали Остерману, при Елизавете Петровне – графу Бестужеву-Рюмину, да так и закрепились за его потомками. Земли на северной окраине столицы не считались большой ценностью, и меняли своих хозяев еще много раз, пока, наконец, их не поделили на клочки да не стали продавать под дачные участки.
Благовещенский храм тоже повидал всякого. Первый, деревянный, выстроенный еще графом Бестужевым-Рюминым для своих крестьян, переселенных из Малороссии, сгорел в начале столетия после попадания молнии в купол. Но вскоре отстроили новый, каменный, с двумя приделами. Близь него открыли и сиротский приют, действующий до сих пор.
А кладбище все ширилось с тех времен и по сей день.
Пройдя уж до самого конца дорожки, Саша беспомощно огляделась. Поежилась от холода и неприятных мыслей. Вокруг лишь темнели кресты и гортанно каркали вороны. Саша до боли в глазах вглядывалась в накарябанные на табличках имена – и ни одно не было ей знакомым. А сколько еще захоронений там, вдали от главной дорожки… И за целый день, наверное, не обойти.
Бестолковая была идея сюда поехать.
Ведь кладбище, ко всему прочему, еще и православное, а у матушки в роду да среди знакомцев сплошь иудеи да лютеране. Некого ей здесь знать.
Саша вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Хорошо, что Юлии не сказала, куда едет, и, тем более, Степану Егоровичу. Не то на смех бы подняли – и поделом. А, быть может, и правду Юлия говорит, что она помешанная…
ebooksa