Именно эта связь между матрицентрическими тенденциями и социалистическими идеями объясняет, почему «материалистически-демократический» характер матриархального общества вызвал такую теплую симпатию авторов-социалистов к теории матриархата.
XI. Метод и функция аналитической социальной психологии[78]
Заметки о психоанализе и историческом материализме
Психоанализ – материалистическая психология, которую следует относить к естественным наукам. С его помощью вскрываются инстинктивные влечения (instinctual drives) и потребности, лежащие в основе поведения человека. Эти влечения физиологически обусловлены, но не наблюдаются непосредственно. Психоанализ показал, что сознательная психическая деятельность человека – это сравнительно небольшой сектор психической жизни, что многие решающие импульсы, лежащие в основе поведения, являются бессознательными. В частности, он разоблачил идеологию как выражение специфических индивидуальных или коллективных желаний и потребностей, якобы коренящихся в инстинктах, и показал, что мотивы идеализации нашей «нравственности» представляют собой замаскированное и рационализированное проявление инстинктивных влечений.
Фрейд, признавая традиционное деление инстинктов, обосновал, что две группы из них – инстинкт самосохранения и сексуальные инстинкты[79], являются реальной движущей силой и основой психической жизни человека. Он назвал энергию, присущую сексуальным инстинктам, – либидо, а психические процессы, проистекающие из этой энергии, – либидозными (libidinous)[80]. Фрейд расширил обычное употребление понятия «сексуальный инстинкт» и включил сюда все физически обусловленные побуждения, которые как генитальные импульсы привязаны к определенным эрогенным зонам тела и требуют разрядки напряжения.
Фрейд считал главным в психической активности «принцип удовольствия», т. е. стремление избавиться от напряжения, связанного с инстинктами, таким образом, чтобы это доставляло максимальное удовольствие. Принцип удовольствия корректируется «принципом реальности»: принятие во внимание реальности может привести к отказу от удовольствия или откладыванию его, чтобы избежать большего дискомфорта или получить впоследствии еще большее удовольствие. Фрейд установил, что структура инстинктов индивида обусловлена двумя факторами: унаследованной физической конституцией и жизненным опытом – в частности переживаниями раннего детства. Он высказал предположение, что унаследованная конституция человека и жизненный опыт образуют «комплементарный ряд» (соединяются по принципу дополнительности) и что специфическая задача психоанализа заключается в выявлении и раскрытии влияния жизненного опыта на унаследованную структуру инстинктов. Таким образом, в историческом аспекте психоанализ содержит попытку понять характер влечений через понимание истории жизни человека. Этот метод находит применение при анализе психической жизни, как здоровых людей, так и больных – невротиков. «Нормальный» человек отличается от невротика тем, что он успешно адаптировал инстинкты к реальным потребностям жизни, а проявления инстинктов невротика столкнулись с определенными препятствиями, которые мешают ему удовлетворительно адаптироваться к реальности.
Каждая из двух групп инстинктов имеет определенные характеристики, которые позволяют четко отличать инстинкты самосохранения от сексуальных инстинктов. Например, в отличие от инстинктов самосохранения сексуальные инстинкты могут быть отложены. Так, если инстинкт самосохранения остается неудовлетворенным в течение слишком длительного времени – наступает смерть. Короче говоря, инстинкт самосохранения императивен, длительное откладывание его удовлетворения психологически невыносимо. Это свидетельствует о главенствующем положении инстинкта самосохранения в структуре личности. Кроме того, сексуальные влечения могут быть подавлены, в то время как потребности, исходящие из инстинкта самосохранения, нельзя просто удалить из сознания и вытеснить в бессознательное.
Другое важное различие между этими двумя группами инстинктов состоит в том, что сексуальные инстинкты можно сублимировать: вместо прямого удовлетворения сексуальное желание можно направить на весьма отдаленные от первоначальных целей и заменить другими эго-достижениями. Инстинкт самосохранения не подвергается такой сублимации. Более того, стремление к самосохранению должно удовлетворяться реальными, конкретными способами, в то время как сексуальные влечения часто ограничиваются чистыми фантазиями. Голод можно удовлетворить только едой; желание быть любимым человек может удовлетворить фантазиями о добром и любящем Боге, а садистические склонности – зрелищами.
Важное различие заключается и в том, что сексуальные влечения, в отличие от стремления к самосохранению, могут находить выход через замену их другими, удовлетворение которых возможно по внутренним или по внешним причинам. Взаимозаменяемость сексуальных влечений позволяет психоаналитику понять психические процессы и у невротика, и у здорового человека. Это краеугольный камень психоаналитической теории, но это также и социальный факт, имеющий важнейшее значение. Он позволяет предлагать массам именно те способы удовлетворения, которые социально доступны и желательны, с точки зрения правящих классов[81].
Подводя итоги, можно сказать, что сексуальные инстинкты, которые можно отложить, подавить, сублимировать и заменить, гораздо более пластичны и гибки, чем инстинкты самосохранения. Первые дополняют последние и следуют за ними[82]. Большая гибкость и заменяемость сексуальных инстинктов не означает, однако, что их можно постоянно оставлять неудовлетворенными; есть не только физический, но и психический уровень существования, и сексуальные инстинкты хотя бы в минимальной степени требуют удовлетворения. Различия между этими двумя группами влечений, как здесь отмечено, предполагают скорее, что сексуальные инстинкты могут в значительной мере адаптироваться к реально существующим возможностям их удовлетворения, т. е. к конкретным условиям жизни. Через эту адаптацию обеспечивается их многообразие, и только у невротических индивидов обнаруживаются нарушения способности к адаптации. Именно психоанализ выявил способность сексуальных влечений к модификации. Он научил нас понимать характер инстинктов индивида в пределах его жизненного опыта.
Фрейд занимался психологией личности. Но когда было открыто, что инстинкты являются движущей силой, основой поведения человека и когда бессознательное стало рассматриваться как источник идеологических установок и поведенческих паттернов человека, теоретики психоанализа не могли не сделать попытку перейти с изучения личности к изучению общества, от психологии индивида к психологии социума. Они применили психоаналитические методы для обнаружения скрытых источников явно иррациональных поведенческих моделей в жизни общества – в религии, культуре, политике и образовании. И здесь они неизбежно должны были встретиться с трудностями, которых до сих пор удавалось избегать, пока сфера их деятельности ограничивалась индивидуальной психологией.
Но эти трудности не меняют того факта, что способ исследования социального поведения был подсказан психоанализом, был его закономерным научным следствием. Если проявления инстинктов и бессознательное были ключом к пониманию психической жизни человека, то психоанализ также мог распространить свои методы на установление мотивов, лежащих в основе социального поведения. Ибо общество состоит из индивидов, которые подчиняются тем же самым психологическим законам, которые психоанализ открыл в индивиде.
Таким образом, представляется ошибочным, когда кто-либо (Вильгельм Райх, например) ограничивает психоанализ областью индивидуальной психологии и выдвигает доводы против его применимости к социальным явлениям (политике, классовому сознанию и т. п.)[83]. Тот факт, что какое-то явление изучается социологией, разумеется, не означает, что оно не может быть предметом психоанализа (так же как изучение физических характеристик предмета не исключает изучения его химических свойств). Тезис, будто психология имеет дело только с индивидом, в то время как социология – только с обществом, ложен. Как психология имеет дело с социализированным индивидом, так и социология имеет дело с группой индивидов, психическая структура и реакции которых должны учитываться. Далее мы обсудим роль, которую психические факторы играют в общественных явлениях, и укажем на функцию
Из-за теоретической важности этой методологической проблемы я подчеркиваю свое несогласие с представленной здесь точкой зрения Райха; в более поздних работах Райх изменил взгляды весьма плодотворным образом. Далее я буду ссылаться на точки соприкосновения с его выдающимися эмпирическими исследованиями по социальной психологии.
Теория общества, с которой психоанализ имеет как сходство, так и расхождение, –
Поскольку обе теории являются материалистическими, берут начало не в «идеях», а в земной жизни и потребностях, они особенно близки в оценке функций сознания. Оно рассматривается не столько как организующая сила в основе поведения человека, сколько как отражение других скрытых сил. Но когда речь заходит о природе сознания и факторах, обусловливающих его функционирование, между этими двумя теориями возникают непреодолимые расхождения. Исторический материализм рассматривает природу сознания как форму общественного бытия; психоанализ считает природу сознания отражением инстинктивных влечений. Насколько же велико расхождение между этими точками зрения? Может ли использование психоаналитического метода пополнить теорию исторического материализма? Если да, то как?
Прежде чем обсуждать эти вопросы, представляется необходимым рассмотреть положения, которые психоанализ вносит в изучение проблем общества[84]. Фрейд никогда не считал, что предметом психологии является изолированный человек, а не индивид во всей полноте его социальных связей.
«Индивидуальная психология, несомненно, занимается индивидуальным человеком и рассматривает способы, какими он пытается удовлетворить свои инстинктивные влечения. Но только редко и при особых исключительных обстоятельствах она в состоянии абстрагироваться от отношений этого человека с другими индивидами. В психической жизни индивида другие люди, как правило, должны рассматриваться или как объекты, помощники, или как оппоненты. Таким образом, с самого начала индивидуальная психология является одновременно социальной психологией – в данном расширенном, но легитимном смысле»[85].
С другой стороны, Фрейд считал иллюзией социальную психологию, где предметом исследования выступает некая группа людей, «общество» или социальный комплекс с «массовой» или «общественной душой». Он исходил из того, что любая группа состоит только из индивидов и что только индивид как таковой является субъектом психических свойств. Фрейд также отказывался принять определение «общественный инстинкт». По его мнению, «общественный инстинкт» не может быть «примитивным, стихийным инстинктом». Истоки его образования и развития коренятся в семейном окружении. Социальные атрибуты обязаны своим происхождением, интенсификацией (или ослаблением) влиянию специфических жизненных условий и культивированию определенных инстинктов окружением.
Поскольку для Фрейда именно социализированный человек является предметом психологии, он считает, что окружение и условия жизни играют решающую роль в психическом развитии человека и в теоретическом понимании этого развития. Фрейд признавал биологическое и физиологическое происхождение инстинктов; но он особо подчеркивал, что эти инстинкты модифицируются до определенной степени окружением, социальной действительностью, выступающими в качестве подобного модифицирующего фактора.
ebooksa