Чехов. Книга 2,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Павел Филиппович, вам нужно проехать в отдел, чтобы дать показания по поводу вчерашнего инцидента во дворе вашего дома, — начал один из них, протягивая мне бумагу.

Я взял ее, прочитал заполненный бланк, довольно кивнул: все-таки Иванов поддается дрессировке. В этот раз он решил сделать все так, чтобы причин для отказа от визита у меня не было.

— Извольте, — ответил я, возвращая лист.

В компании жандармов я вышел во двор и подошел к авто, припаркованному у крыльца. И повернулся, чтобы обратиться к Фоме:

— Через полчаса выезжай в отдел, куда мы свидетеля на допрос привозили. Думаю, к этому времени во всем разберутся.

Жандармы переглянулись, старательно пряча улыбки. Слуга же ответил:

— Понятное дело. Видано ли, чтобы безвинного человека в отдел забирали? Да ещё и такой толпой, словно душегуба какого?

Последние слова он произнес с возмущением, и в этот раз улыбку пришлось прятать уже мне.

Один из жандармов открыл дверь машины, и я сел на заднее сиденье. И транспорт тронулся в путь.

Дорога была длинной, конвой заметно нервничал. Они ожидали от некроманта какого-нибудь подвоха. Вероятно, их предупредили, что я могу напасть. Молодой жандарм, сидевший от меня по правую сторону, так сильно сжимал дубинку, что его костяшки пальцев у него побледнели. Впрочем, и лицо его тоже было белее мела.

Другой жандарм чуть постарше и опытнее. И потому решил разрядить обстановку.

— Никто не возражает, ежели я закурю?

— Только окно приоткройте, если не затруднит, — попросил я с улыбкой.

Мужик посмотрел на старшего, который сурово свел брови.

— Обещаю, что не стану прыгать в окошко на ходу, — с серьезным видом заявил я и пара парней хмыкнули.

— Ну, раз обещаете, — главный дал указание и стекло опустили.

В салон тут же проник свежий ветерок, который разбавил густой запах дешевого табака.

— Нам говорили, что некромант дюже страшный, — шепнул водитель. — А он ничего такой, не похож на мертвяка.

— Это я просто умылся и причесался, — сообщил я, чем вызвал нервный смешок у бледного парнишки.

— Вы уж простите, княжич, за такую транспортировку, — негромко извинился старший. — Вы же все понимаете — приказ.