— Павел Филиппович, вам нужно проехать в отдел, чтобы дать показания по поводу вчерашнего инцидента во дворе вашего дома, — начал один из них, протягивая мне бумагу.
Я взял ее, прочитал заполненный бланк, довольно кивнул: все-таки Иванов поддается дрессировке. В этот раз он решил сделать все так, чтобы причин для отказа от визита у меня не было.
— Извольте, — ответил я, возвращая лист.
В компании жандармов я вышел во двор и подошел к авто, припаркованному у крыльца. И повернулся, чтобы обратиться к Фоме:
— Через полчаса выезжай в отдел, куда мы свидетеля на допрос привозили. Думаю, к этому времени во всем разберутся.
Жандармы переглянулись, старательно пряча улыбки. Слуга же ответил:
— Понятное дело. Видано ли, чтобы безвинного человека в отдел забирали? Да ещё и такой толпой, словно душегуба какого?
Последние слова он произнес с возмущением, и в этот раз улыбку пришлось прятать уже мне.
Один из жандармов открыл дверь машины, и я сел на заднее сиденье. И транспорт тронулся в путь.
Дорога была длинной, конвой заметно нервничал. Они ожидали от некроманта какого-нибудь подвоха. Вероятно, их предупредили, что я могу напасть. Молодой жандарм, сидевший от меня по правую сторону, так сильно сжимал дубинку, что его костяшки пальцев у него побледнели. Впрочем, и лицо его тоже было белее мела.
Другой жандарм чуть постарше и опытнее. И потому решил разрядить обстановку.
— Никто не возражает, ежели я закурю?
— Только окно приоткройте, если не затруднит, — попросил я с улыбкой.
Мужик посмотрел на старшего, который сурово свел брови.
— Обещаю, что не стану прыгать в окошко на ходу, — с серьезным видом заявил я и пара парней хмыкнули.
— Ну, раз обещаете, — главный дал указание и стекло опустили.
В салон тут же проник свежий ветерок, который разбавил густой запах дешевого табака.
— Нам говорили, что некромант дюже страшный, — шепнул водитель. — А он ничего такой, не похож на мертвяка.
— Это я просто умылся и причесался, — сообщил я, чем вызвал нервный смешок у бледного парнишки.
— Вы уж простите, княжич, за такую транспортировку, — негромко извинился старший. — Вы же все понимаете — приказ.