Костяная дверь

Мы с Дрейком долго смотрели друг на друга, а потом молча кивнули. Я понял, что он лучше, чем кажется, а Дрейк осознал, что он нам нужен[69].

Это были первые призраки, которых мы встретили, но далеко не последние. Там были огромный чёрный медведь с копьём в груди, дрожащая старуха, которая сидела на корзине и заплетала длинные волосы в одеяло, и однорукий великан с зелёной кожей.

И всякий раз Дрейк размахивал факелом, и они исчезали. Вскоре мы перестали их бояться.

Но это было ошибкой.

* * *

Если верить моей карте, нам оставалось свернуть всего четыре раза, когда Тесса внезапно замерла на месте.

– Что это такое? – спросила она, указывая на пол.

– Всего лишь башмаки, – ответил я. – Наверное, кто-то их тут случайно оставил.

– Как можно случайно оставить башмаки? – удивилась Тесса. – И потом, они выглядят совсем древними. Вряд ли их за всё это время никто не заметил.

– Ребята… – Дрейк начал пятиться, указывая на башмаки дрожащим пальцем.

Я опустил глаза и увидел, как башмаки сделали шаг к нам. Потом ещё один. Это были пустые башмаки, но они двигались.

– Дай-ка его мне. – Я взял у Дрейка факел. Я принялся размахивать им перед башмаками, но, в отличие от других призраков, они не исчезли. Наоборот, башмаки стали двигаться ещё быстрее и прошли ещё несколько шагов.

Дрейк пискнул, Тесса схватила меня за руку, но я не собирался бежать. В этих башмаках было нечто странное (если не считать того, что они могли двигаться сами). Они оставляли что-то на полу. Следы? Лужи? Я наклонился и поднял факел.

На каменном полу блестели тёмные мокрые следы. Но это была не вода. Кровь.

– Бежим! – завопила Тесса.

Ей не нужно было повторять дважды. Сначала мне показалось, что мы сумеем убежать, но потом мы оказались в тупике. Мы повернулись и увидели, что башмаки приближаются.

И тогда я принял одно из самых важных и судьбоносных решений в своей жизни. Психологи скажут, что в стрессовых ситуациях наши тела реагируют двумя способами – «дерись или беги». За одну секунду мозг вырабатывает гормоны, такие как адреналин, и в организме высвобождаются сахара и жиры, которые будут использованы в качестве ракетного топлива. Сердцебиение и дыхание учащаются, а кровяное давление повышается. Работа пищеварения и функционирование печени замедляются, а способность слышать ухудшается. Теперь мы можем сконцентрироваться только на одном. Кровь отлила от мозга и сосредоточилась в руках и ногах. Так нам проще драться или убегать. Но это также делает вас значительно глупее, чем секунду назад. А значит, мы иногда убегаем, когда должны драться, и дерёмся, когда следует убегать[70].

По какой-то причине я решил драться. Я кинулся на башмаки. Это ведь всего лишь башмаки, верно? Если я смогу их схватить и отшвырнуть назад, нам удастся сбежать. Но это не сработало. Вместо того чтобы приземлиться на башмаки, я налетел на что-то твёрдое прямо над ними. Башмаки покачнулись и отступили на несколько шагов.

– Быстрее! – крикнул я и бросился вперёд. Через секунду мы уже бежали по коридору, в который нам следовало свернуть раньше. Но вскоре башмаки опять начали нас преследовать. Времени возвращаться не было. Оставалось только бежать вперёд. Я не собирался снова нападать на башмаки. Я наткнулся на что-то твёрдое и понял, что это значит. В башмаках был какой-то человек.

Я пытался лихорадочно вспомнить про последние четыре поворота, но не успел я свериться с записями, как мы оказались на месте. Я сунул в замок большой ключ, распахнул дверь и захлопнул её у нас за спиной. Я ожидал услышать удары башмаков по двери, но их не последовало. Тогда я быстро вставил ключ в замочную скважину и повернул его[71].

– Это было жутко, – заметил я.