Сообщение состояло всего из одного короткого предложения:
«Если ты помнишь, то сделай вид, что нет».
«Э-э-э?» – промелькнула в голове высокоинтеллектуальная мысль, когда Артем в недоумении уставился на непонятную фразу, размышляя, надо ли отвечать. А если надо, то что?
Стук в дверь раздался так внезапно, что Титов вздрогнул.
– Привет самому больному в мире человеку! Не спишь еще?
Артем бросил взгляд на сгустившиеся за окном сумерки. Учитывая знаменитые Петербургские белые ночи, постепенно набирающие силу как раз в мае, время уже явно было позднее. Совершенно не располагающее к посещениям больных. Но тем не менее на пороге палаты стоял Глеб Александрович в белом халате и жизнерадостно улыбался.
– Здравствуйте… – нерешительно произнес Артем. – А как вас пропустили? Уже ведь поздно.
– А кто мне запретит, – улыбнулся Воронин. – Я же тут работаю! Сегодня как раз дежурю в ночную смену. Так что сделал умное лицо и прошел мимо медсестры на посту. Как себя чувствуешь? Голова не болит?
– Не болит…
Титов никак не мог сообразить, как ему себя вести – как ни в чем не бывало? Или же дать понять Глебу Александровичу, что он все про него знает? Впрочем, по-прежнему существовала вероятность, что если Артем выберет второй вариант и накинется на Полукрылого с вопросами или тем более обвинениями, то просто выставит себя дураком. Вдруг ничего и не было?
– А как меня зовут-то, помнишь?
Артем нахмурился и медленно проговорил:
– Это что, прикол какой-то? Вы – Глеб Александрович.
Воронин подмигнул.
– Ну у тебя и лицо сейчас было. Я же просто пошутил, – он широко улыбнулся. – Хотя знаешь, в каждой шутке – лишь доля шутки. На самом деле после подобных травм, как у тебя, всегда существует высокая вероятность частичной или даже полной амнезии. Но, судя по всему, тебе это не грозит, я прав? Никаких провалов в памяти? Что последнее ты помнишь?
Воронин внимательно смотрел на Артема, словно оценивая его реакцию на свои слова. В голове Титова что-то как будто щелкнуло.
«Если ты помнишь, то сделай вид, что нет».
Сообщение Вихревой внезапно обрело смысл. Вот только зачем она его предупредила, если… Стоп! Все обдумать можно и позже, когда Глеб Александрович уйдет.
Артем наивно поморгал, изображая на лице растерянность, которую, как ему казалось, он должен был испытывать, и пробормотал:
– Да вроде никаких провалов… Маму помню, одноклассников тоже. А последние воспоминания – с соревнований. Нашей команде еще раз объяснили правила, а потом запустили в зал с полосой препятствий, – Титов задумался как можно правдоподобнее. Даже почесал затылок. И затем добавил: – Честно говоря, не помню, что бы я чего-то не помнил…