– Э-э-э… Ну да, вроде того.
Титова неприятно кольнуло, что медсестра его не узнала. Но с другой стороны, что в этом такого уж удивительного? Сколько у нее обморочных пациентов…
– Понятно. Кстати, когда ты пришел в себя, я позвонила твоей маме, так что она скоро приедет. А пока отдыхай, слышал, что доктор сказал? – Она улыбнулась. – Тебе что-нибудь еще нужно?
– Мама? Класс! – обрадовался Артем. Но затем он снова вспомнил, как в прошлый раз в этой же палате его навещала Эл, и буркнул: – Нужно. Не пускайте ко мне Вихреву, если она вдруг заявится.
– Кого-кого не пускать? – медсестра определенно удивилась.
– Мою одноклассницу. Ту, которая приходила в прошлый раз. – Видя недоумение на лице женщины, Титов нехотя добавил: – Ту, которая сказала, что она моя девушка. Мы… э-э-э… как бы расстались. Ну я во всяком случае точно с ней расстался.
Медсестра странно посмотрела на него, но затем видимо решила ничего не уточнять, а просто кивнула и вышла. Когда он наконец остался один, воспоминания о недавних событиях нахлынули на него с новой силой. Мама, спящая в одной палате с той незнакомкой. Разговор с Глебом Александровичем. То, как Вихрева отвернулась, когда он попросил ее о помощи… Артем не мог поверить, что она действительно назвала Воронина отцом. Возможно, ему это померещилось от очередного перенапряжения? А если нет? В таком случае это многое объясняет…
Артем сжал кулаки. Предательница! А он еще ее жалел, когда одноклассники за спиной называли ее психованной шизофреничкой. Оказывается, что занятия с психологом и проявление гарпии были не самыми большими тайнами, которые она скрывала. Интересно, хоть что-то из ее слов вообще было правдой? В голове возникла картинка-воспоминание из его недавнего сна – они с Эллой стоят в полумраке, и он гладит ее по спине, а затем целует висок… Артема охватила дикая злость!
– Чертово подсознание! – прошипел он и усилием воли отогнал от себя предательскую мысль о том, какой горячей была ее спина под его ладонями.
Получается, что Вихрева все это время прекрасно знала, где находилась Милена Игоревна, но делала вид, что не в курсе. Титов вспомнил, как они с Эллой, Никитой и Максом обсуждали, как лучше пробраться в больницу в неприемные часы. Вспомнил, как во время разговора с Глебом Александровичем одноклассница, как приклеенная, стояла у окна и делала вид, что не понимает намеков Артема.
Что же произошло после того, как он упал в обморок?
Медсестра сказала, что мама скоро приедет. Вероятно, ее уже отпустили домой, ну точнее в гостиницу. Это хорошо… Значит, она чувствует себя намного лучше.
Что Артем никак не мог понять, так это почему Воронин так легко признался, что это он организовал похищения мамы и Алены Петровны? Зачем так подробно рассказывал Артему о своих исследованиях и планах? Это не имело никакого смысла! Не мог же Глеб Александрович на полном серьезе надеяться, что, узнав правду, Артем никому об этом не скажет? Не сообщит в Петербургский слет? Да ну, бред какой-то…
От всех этих суматошных мыслей у Титова разболелась голова. Тем не менее он обрадовался, когда раздался стук, и в приоткрывшуюся дверь заглянула мама. Она выглядела получше, чем когда они в последний раз виделись. А уж по сравнению с его сном – или что это такое было? обморочные галлюцинации? – Милена Игоревна и вовсе цвела.
– Привет, Тем! Не спишь?
Она подошла к кровати, так жадно его разглядывая, словно со времени их последней встречи на крыше прошел как минимум год. Огляделась по сторонам, думая, куда присесть, но в итоге опустилась на соседнюю постель.
– Как ты себя чувствуешь?
Она сжала его руку, затем провела ладонью по лбу, одновременно гладя и отбрасывая непослушные пряди. А потом, не удержавшись, вскочила, наклонилась и порывисто обняла Артема. Прижала его к себе с такой силой, что у него перехватило дыхание.
– Мам, ты меня сейчас задушишь, – прохрипел Титов.
Милена Игоревна сразу же отстранилась и улыбнулась, но глаза ее подозрительно блестели.