Семь ступеней в полной темноте

Эсхил на следующий день пригнал с корабля транспортный челнок, снятый с консервации, и еще десяток свежих, солдат. Они выглядели уже иначе. Менее агрессивно, и окрашены в серые тона, дабы не вызывать отторжения у жителей города. Солдаты, конечно, имели скрытое вооружение на всякий случай, но и оснащались солидным инженерным инструментарием. Их задачей было остаться в городе, чтобы детально изучить его. Одного из солдат, Эсхил выделил специально для того, чтобы общаться с королем Ангусом. По его личной просьбе. Короля до чертиков пугало, когда любой находящийся рядом солдат, как ни в чем небывало, продолжал начатый ранее диалог.

До отбытия оставалось всего несколько дней. Арон поддерживал с Кили постоянную связь, и она информировала его о событиях в деревне. Он готов был вылететь к племени в любой момент. Но, пока все было спокойно. Мужчины и женщины, как и просил Арон, занимались расчисткой площадки недалеко от водопада. В своих закромах Эсхил откопал небольшой мобильный госпиталь, состоявший из двух объемных шатров и кое какого оборудования. К слову сказать, королевские лекари без особого труда разобрались что, зачем и как. Эсхил лишь составил краткие инструкции и перевел надписи.

Трюма небольшого грузового корабля вполне хватало, чтобы с комфортом расположить троих пассажиров, продукты глубокой консервации с борта Эсхила, немного провианта из висячих садов Ангуса, кое какие инструменты, лекарства, теплые вещи, одеяла, и прочую утилитарную ерунду. Основной упор делался на потребности рожениц, остальное – чтобы не лететь попусту. Все, что понадобится позднее, привезет Эсхил, либо это будет изготовлено на месте.

Арон так и не выполнил до конца своего обещания. На прогулки возле фонтана времени не оставалось, все оно уходило на подготовку. Сольвейг уже совсем окрепла, и с тоской следила за всей этой суетой. В поведении ее Арон не чувствовал ни ревности, ни укора. От чего на душе его стало заметно спокойнее. Напротив, с ее стороны появилась какая-то поддержка, что ли. Несмотря на то, что им предстояло недолгое, но расставание. Кроме того, Сольвейг в сопровождении тех же сестер, могла навестить его в любое время. Для этого он оставил у дворца один десантный корабль. Конечно, у Ангуса, были остатки былой роскоши, в виде еще нескольких летательных аппаратов, но они пребывали в куда худшем состоянии чем первое судно. Впрочем, Эсхилу не терпелось детально изучить чуждые технологии. В отличии от его судов, эти летали практически бесшумно и принципиально иначе преобразовывали энергию. Арон заранее дал на это добро. Так что, вероятно, вскоре в белых горах снова будет свой маленький работоспособный флот.

В один из дней на посадочной площадке кузнец заметил Аделину. Она украдкой позвала его за собой. Убедившись, что никто не наблюдает он протиснулся между каких-то старых ящиков, накрытых грубой тканью, и оказался в небольшом закутке. Она была не одна. За руку она держала вторую валькирию. Судя по тому, как побелели пальцы на руке, она притащила ее силком. Без сомнений, это была Далия.

– Покажи! – скомандовала Аделина, разжав, наконец руку.

Далия, болезненно потирая пальцы, бросила короткий, но колкий взгляд на кузнеца. Подчиняясь приказу сестры, она принялась расстегивать кожаную перевязь на ее латном рукаве. Арон и раньше замечал, что в отличии от других сестер, ограничивавшихся только позолоченными наручами, Далия носит полный плечевой доспех. Но он не придавал этому значения, разумно полагая что это связано со специализацией воина. Однако, был оказывается и подвох.

Когда Далия закончила с пряжками, она нехотя стянула свою броню. Под ней был не слишком изящный рукав из толстой ткани, прошитый грубыми нитками. Она протянула руку Аделине, чтобы та помогла его снять. То, что предстало взору Арона, заставило его сердце сжаться. Плечо прекрасной девы, часть груди, и вся рука до запястья была изуродована ожогами и ужасными застарелыми шрамами. Далия, сжав зубы, отвернулась.

– Это сделали люди… – пояснила Аделина. – Далия, самая добрая из нас. Она всегда вела переговоры с людьми. Отец поручил ей заниматься торговлей. Но она слишком доверилась им, и вот что из этого получилось.

– За что? – коротко спросил Арон.

– Всему виной золото, им всегда мало… Ее взяли в залог и пытали чтобы мы приносили больше и больше. Пока Далия, наконец, не вспомнила кто она есть. Они быстро получили по заслугам, но, оставили о себе хорошую память.

– У вас ведь хорошие лекари?

– Да, но нужно было делать все сразу. А она провела в плену не один день. Восстановили что смогли. Теперь ты понимаешь почему она тебя избегает?

– Да. – Арон коротко кивнул. В его голове уже созрел план действий. – Вот только я не совсем человек. И уж точно не из этого рода племени.

Арон вспомнил, что говорил ему отец при их последней, астральной встрече. Взрыв мозга, который он обещал – не произошел. Но именно сейчас в этот момент пришло понимание и уверенность, которых раньше не доводилось испытать.

– Можно? – Арон протянул руку.

Далия испуганно глянула на сестру, но та кивнула уверенно.

Получив доступ к телу, Арон вздрогнул, но руку не отпустил. Боль пронзила его тело в тех же местах, где шрамы были у девы. Его организм начал было их лечить, и Арон прервал этот процесс мысленно. Далия почуяла неладное, и поспешила отдернуть руку. Но кузнец не дал. Ее удивило сколь мягко и столь же сильно он удерживал ее ладонь.

Арон ощутил знакомое покалывание в пальцах. Такое же он чувствовал, когда передавал свои жизненные силы сыну. Долго не думая, он дал волю потоку, стремившемуся попасть в тело Далии. Не став гадать, он решил посмотреть, что будет.

Мягкое свечение, едва заметное при свете дня, словно северное течение под прозрачным льдом, заструилось под ее кожей. Сначала было тепло. Далия с недоумением смотрела на то, как рубцы на ее теле наполняются светом. Было даже забавно. Потом мягкий свет сменился пульсацией, которая отдавалась в кончиках пальцев. Шрамы заныли с новой силой, а руке и груди стало уже горячо. Вскоре свет в теле ее полыхал, высвечивая вены и мелкие кровеносные сосуды. Казалось, под кожей бушевал настоящий пламень. Далия застонала от боли, и попыталась вырваться, но Арон ее не отпускал. Лицо Аделины исказилось гримасой боли, и она попыталась помочь сестре. Но Арон одарил ее таким взглядом, от которого ноги у людей подкашиваются. Она уже видела на примере собственного отца, к чему приводит гнев этого человека. Да и человека ли?!