Семь ступеней в полной темноте

Доспех кузнеца с честью выдерживал натиск, но от боли не избавлял в полной мере. Он же, памятуя о данном обещании, наносил удары плоскостью топора, либо по хорошо защищенным элементам позолоченного королевского доспеха. Правда элементов этих становилось с каждым ударом меньше. Пока не осталось ничего кроме плетенной из гибких стальных лент кирасы.

Хотя король и не получал ущерба, удары черного топора были ощутимы и чертовски болезненны. Особенно попадая по одним и тем же местам повторно. Когда спесь короля сменилась накатывающей усталостью в ногах, а потом и во всем теле, он наконец догадался: с ним играют, причем, не честно!

– И что дальше? – прошипел он, смахивая пот со лба израненной ладонью. – Так и продолжишь меня шлепать?

Кузнец отступил. Его топор глухо уткнулся в утоптанную землю.

– Поставим вопрос иначе: какой части тела вас лишить чтобы Сольвейг обрела покой и надежду на будущее?

– А ты вымотал меня, щенок! – король выругался, не стесняясь в выражениях. Он, опираясь на меч, встал на колено, чтобы перевести дух.

Арон пользовался моментом. Отдых тоже был ему нужен.

– Часть тела, говоришь? – усмехнулся Ангус. – Сейчас посмотрим!

– Опасность! – зазвенел голос в голове кузнеца, и он рефлекторно отскочил в сторону.

Белая молния просвистела в полуметре от него, и взвилась змеей в небо. Вороненый топор кузнеца дымился остывающим срезом, разделившим его пополам. Оружие стало бесполезно. Кнут, что до этого висел на поясе короля светился и мерцал, переливаясь снопами белых искр.

– Уклоняйся! – скомандовал голос в голове, и Арон повиновался. Король злорадствовал, почувствовав вновь свое превосходство. О более или менее честной битве можно было забыть.

– Часть тела, говоришь! – не унимался король, – Сейчас посмотрим!

Арон прыгал и уклонялся, чувствуя себя блохой на лысой голове, которую вот-вот прижмут ногтем, и она брызнет по все стороны своим содержимым. Сложность заключалась еще и в том, чтобы находиться все время на одной линии между Сольвейг и королем Ангусом. Все, что происходило вокруг слилось в одно аляпистое изображение, вращающееся по кругу то в одну, то в другую сторону.

Вскоре, кнут короля рассек шлем. Ведь нельзя бегать вечно. Изображение тут же пропало и пришлось от него избавиться. Следом появились глубокие ожоги на грудной пластине, ногах и спине. Ткань, покрывавшая доспех, теперь висела лохмотьями. Индикаторы на внутренней стороне ворота сошли с ум, а мерцая багрово красными огоньками.

Король пребывал в диком экстазе. Он хохотал как сумасшедший и рыча наносил новые удары. Арон почему-то искал во всей этой круговерти королеву. Ее побелевшее лицо застыло в ужасе.... Следующий удар кнута поверг королеву в еще больший ужас.

Кузнец отвлекся всего на мгновение. И, мог бы увернуться. Но такого он ожидать не мог…

Кнут короля броском кобры устремился прямо к нему и, вдруг, обрел твердость. Тонким жалом он пробил грудь технологичного доспеха насквозь и пронзил тело.

Арон пошатнулся и осел на землю. Жало выскользнуло из раны так же легко, как и вонзилось. Он набрался сил, но их хватило лишь встать на одно колено. Было такое чувство, что силы разом покинули его. Улетучились.

– Он повредил элемент питания. Доспех мертв. Избавься от него как можно быстрее – звенел голос в голове.

Арон поднял глаза удивленно. Король бесновался и торжествовал.