Семь ступеней в полной темноте

22
18
20
22
24
26
28
30

– Разве такое возможно?

– Факты говорят, что возможно, – подтвердил кузнец, до сих пор не до конца веря в случившееся.

Со стороны Арон представлял собой зрелище то еще… Сидя на заборе, босяком, в белой, шитой золотом, женской накидке, и расколотом шлеме и разговаривая сам с собой – он внушал опасения.

Кто-то осторожно ткнул его в колено. Арон снял шлем и прищурился. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял староста.

– Я.… прошу прощения, уважаемый Арон.

– Да?

– А что тут было? Все эти люди, страшная битва между вами. Гром, молнии. И почему вы горели!?

Арон не смог придумать разумного объяснения ошарашенному пожилому человеку.

– Знаете… я растерян не меньше вашего. И, признаться мало что помню… Было страшно.

Староста вздрогнул и согласно закивал головой.

– Такое раз в жизни увидишь и.… знаете, та крылатая дева и правда была похожа на ангела.

Староста снова содрогнулся от недавних воспоминаний.

– Однако, вы должны уйти.... Вы же понимаете, я не могу иначе. Святая церковь меня просто вздернет на первом дереве. Братья шутить не любят, они сразу творят свое милосердие.

– Да, я понимаю. Это моя последняя ночь… дома.

– Сочувствую, – вздохнул пожилой человек. – Но я обязан обо всем сообщить куда следует.

– Конечно. Я поброжу тут, на пепелище. Вдруг что уцелело. А то совсем вот босой остался.

– Да, да, конечно! Сегодня я напишу все что видел, а завтра отошлю посыльного. Думаю, два дня у вас точно будет. И, я не хочу знать, куда вы отправитесь.

– И на том спасибо, – кузнец поклонился. – Через сутки меня здесь не будет.

– Рад, что мы договорились, – староста поклонился в ответ. – А вот эти, с крыльями? Они больше не вернутся?

– Думаю, что нет. Им тут больше нечего делать. Разве что старик, Хаук. Представляете, у него отросли крылья!