Я подхожу к тому, которого назвал бандеровцем, на местный манер кланяюсь, прижимая руку к сердцу:
– Тисмахин-лии, ахиия[19].
Парень молчит. Потом кивает – славяне отходчивы. А украинцы – славяне, такие же, как и мы сами…
Все вместе идем вниз. Это шестой этаж, а в здании их больше двадцати. В окно, прикрытое строительной пленкой, я успеваю увидеть знакомые строения – Северный Багдад, Багдад-Норд – промышленная зона, разросшаяся в последнее время. Здесь китайцы делают свои джипы, а мы – «КамАЗы» и автоматы Калашникова. Значит, мы совсем недалеко от Багдада, на стройплощадке «Международного делового центра».
– Понял, где мы? – спрашивает Борек.
Я киваю.
– Иди в сторону промзоны. Тут недалеко. Скажешь – украли бандиты, вырвался и сбежал. Видок у тебя соответствующий.
Мы обнимаемся, как и положено у местных.
– Ялла, – говорю я, прощаясь.
– Маа ассалама[20]…
Ирак, Багдад
Центр подготовки контртеррористических сил Ирака
24 мая
Я стою в коротком строю, в котором иракцы составляют меньшинство, у одного из «усовершенствованных стрелковых направлений» базы в Эль-Азизия, основного места сосредоточения антитеррористических и специальных сил Ирака. База отстроена в последние три года, и только тренировочный центр занимает площадь в двадцать два гектара – это, кажется, больше, чем KASOTC, специальный тренировочный центр короля Иордании, который, кстати, сам полковник вооруженных сил и профессиональный вертолетчик с сертификатом. Здесь, на огромной площади воспроизведены, кажется, все возможные тактические условия, в которых, возможно, придется действовать бойцу отряда специального назначения. От небольшого поселения, в котором сняты все крыши и по проложенным сверху доскам ходят инструкторы, и до списанного самолета «Аэробус», который учатся штурмовать. Все напичкано камерами, каждый шаг курсантов записывается и потом разбирается на самоподготовке – здесь и в подразделениях, которые присылают сюда бойцов на тренировки. Каждый отправляется назад вместе с сотнями часов записанного видео и рекомендациями, на что обратить внимание. Помимо внешних камер используются и внутренние – они ставятся на цевье винтовки, а по-сухому – используется спецкамера, которая по форме и габаритам воспроизводит автоматный патрон и при ударе бойка по капсюлю делает моментальный снимок, который потом обрабатывается на компьютере, чтобы понять – попал или нет. Текучка здесь большая – тренируются как армейские, так и бойцы полицейских спецкоманд и службы безопасности Мухабаррат со всего центрального Ирака, включая знаменитый Iron Triangle, стальной треугольник, суннитская зона в центре страны. Тренируемся здесь и мы, русские.
Мы стоим напротив четвертого стрелкового комплекса, двенадцать человек. Это «группа продленного дня». Мы сами так ее называем, потому что наши тренировки – это наша личная инициатива. Группа серьезная, например Рашид – чемпион Ирака по IPSC в классе «стандартный карабин», так он даже не военный – Министерство нефти, служба безопасности. Андрей – украинец, он тут вроде наемника, бывший «Беркут», тоже на Миннефти работает, как я. А вот Джанкарло – итальянец, он работник энергетической компании «En+», профессиональный инженер и по совместительству – профессиональный стрелок. Только из гладкого, а сейчас он переучивается на нарезной карабин. Потому что ему так захотелось.
Напротив нас – инструктор. По местным меркам – знаменитость, зовут его Камаль. Ему уже за сорок, но фору он даст кому угодно, еще никому не удавалось его обстрелять. Он «Апостол», из первого набора. Когда американцы с британцами только пришли сюда, только начинали «иракизировать» войну – они набрали двенадцать человек во вновь создаваемое антитеррористическое подразделение Ирака, только двенадцать. Потому их и назвали «Апостолы». Их тренировали команды первого уровня – CAT, группа боевого применения – это бывшее «подразделение Дельта» и британский «22SAS». Потом подразделение расширили, еще при американцах, но название так и осталось – «Апостолы».
То, чему нас учит Камаль, – это ни в коем случае не IPSC, это что-то вроде боевой версии, которую никак не удается превратить в некие спортивные соревнования, потому что в большинстве развитых стран оружие с автоматическим режимом огня запрещено или стоит столько, что нормальный человек его просто не купит. А в бою без автоматического режима огня просто делать нечего. Так что это все равно, что настоящий, боевой стиль карате конца позапрошлого века по сравнению с карате спортивным, которым занимаются у нас.
Да, заговорился, забыл рассказать, что со мной было до этого.
Я выбрался к заводу, который, к счастью, оказался русским, и его охраняли русские же чевекашники[21]. Рассказу моему они поверили мало – впрочем, после тщательного обыска под дулом автомата провели в безопасное помещение и дали воды. Оказалось, что в Багдаде сбились с ног в поисках меня, и генерал Рафикат лично держал это дело под контролем, объявив план «Кольцо» и перекрыв основные трассы из города. Водителя моего нашли на обочине дороги в бессознательном состоянии, машину не нашли – наверное, на ней уже и номера перебили. Мое появление было как гром среди ясного неба.
Приехавшие полицейские отвезли меня не в русскую больницу, а в правительственную, недалеко от Зеленой зоны и железнодорожного вокзала. Там белорусский доктор осмотрел меня, диагностировал сотрясение мозга, два выбитых зуба и, к счастью, – ни одного перелома. Посоветовал мне отлежаться немного и принимать лекарства. Таблетки я, конечно, принимаю. Утром вот принял…