Оперативный сотрудник ЦРУ Алекс Подольски, несмотря на категорические требования начальника службы безопасности посольства, отказался останавливаться в посольском гостевом комплексе и выехал в город. Он остановился в месте, которое хорошо знал, – отель «Палестина», один из двух отелей, в которых во времена Саддама селили иностранных журналистов и инспекторов ООН. Потом отель служил одной из основных точек размещения американского персонала до тех пор, пока в городе не началась партизанская война. Неподалеку отсюда находился отель «Багдад», в котором первое время находилась станция ЦРУ. Ее взорвали одной из первых – смертник на заминированной машине…
Сейчас в «Палестине» было все как тогда: мраморный пол, на котором, как во многих других американских отелях, был изображен американский флаг и лицо Джорджа Буша-старшего. Каждый, кто входил в отель, проходил по ним ногами. Иракцы не пожалели сил, чтобы восстановить все это и добавить к звериному лику Буша-отца не менее кровожадный лик Буша– сына. Они ничего не забыли, не простили, не оставили в прошлом. И не забудут. Иногда подполковнику становилось страшно от мысли, сколько же врагов они так нажили, даже без важной цели, просто так, мимоходом. Сколько смертельных врагов, которые, окажись у них в прицеле американец, – не преминут нажать на курок. Вспомнился один придурок, который специализировался на связях с общественностью… Он доказывал, искренне и сам в это веря, что иракцам надо просто объяснить, зачем они здесь и почему. Что они здесь ищут химическое оружие и борются с «Аль-Каидой», и как только выполнят свою миссию – сразу же покинут страну. Из Ирака он не вернулся – сгорел в бронемашине уже по дороге в аэропорт…
Цены за ночь были высокими – выше, чем в Дубае, и намного. В холле торговали местными мясными лепешками и из-под полы – русскими пивом и водкой, чтобы это запивать. Стены – все заново облицованы, стекла на первом этаже специальные, бронированные, выдерживающие взрыв и немного искажающие перспективу. Сдачу ему выдали динарами – совершенно удивительными купюрами, пластиковыми и с голограммами. Такие деньги печатали иракцам – и себе тоже – русские, поэтому они сильно походили друг на друга по цветовому решению и полностью совпадали по размерам. У отельного портье подполковник поменял некоторое количество долларов – это удобнее, чем идти в банк, и нет риска, что тебе с деньгами подсунут микромаяк, антенна которого представляет собой металлизированную полосу, внедренную в купюру как элемент ее защиты. На купюре в сто динаров самодовольно улыбался усатый Саддам Хусейн в своем неизменном берете и военной форме. Из-за особенностей печати казалось, что изображение объемное, как живое.
Его номер находился на последнем этаже. Коридорному он дал купюру в один новый динар, тот откланялся, рассыпаясь в благодарностях. Подполковник наскоро осмотрел номер, затем подпер дверь стулом и вышел на балкон. С балконов уже сняли противопульные щиты, теперь здесь стрелять по отелям было вроде как не принято. Отель был не таким высоким, как новые, современные, но все же с него было видно многое. Половодье огней, небоскребы Русафы, делового района, бесконечная череда автомашин, текущих по берегу Тигра. Вдали космической ракетой взмывала вверх бетонная стела, подсвеченная снизу прожекторами. Это достраивалась трехсотметровая вышка главной телеантенны страны. Радио и телевидения Ирака.
Черт возьми, не так уж и плохо для мест, где двенадцать лет назад шли ожесточенные бои и отряды Муктады ас-Садра атаковали, не считаясь с потерями…
Подольски обыскал еще раз свой номер. Нашел жучок и обернул его станиолевой фольгой от шоколадки. Затем лег спать.
Приснилось ему то, что он не хотел вспоминать. Никогда…
Следующим утром Подольски позавтракал в ресторане отеля. Ему принесли вполне приличный деловой завтрак, принятый в развитых странах мира, – тосты, масло, мед, кофе. Кофе был йеменский, просто отличный – его трудно найти за пределами Востока. Таксисты кинулись к нему, едва он вышел из отеля, но Алекс с улыбкой извинился и сказал, что хочет немного пройтись пешком.
Багдад изменился, и сильно. Когда он последний раз был здесь, половина Багдада была перекрыта ти-уоллсами, мешками с песком и бетонными заборами. Сейчас большую часть их разобрали, но встречное движение на дороге по-прежнему было отделено ти-уоллсами. Большие проблемы боевикам при обстреле теперь, наверное, создавала реклама – ее было полно, и всякой: и в виде щитов, и в виде растяжек.
Было много машин. Когда они только что пришли, здесь было полно автомобилей конца восьмидесятых – периода короткого и яркого, несмотря на тяжелейшую войну с Ираном, расцвета Ирака. Теперь таких машин уже почти не сыщешь – все новое, большое количество самых разных внедорожников. Выделяются автобусы. При русских автобусов не было, слишком опасно в плане терроризма. Один подорвавшийся в автобусе ублюдок – и минимум десяток погибших.
На тротуарах людей было мало, все или ездили на автобусах, или имели собственный автомобиль. Хотя… Может, это район такой.
Кругом стройка. Весь Багдад превратился в одну большую стройплощадку. Даже отсюда видна строящаяся башня радио и телевидения Ирака, похожая одновременно на русское «Останкино» и на тегеранскую башню «Милад». Как и на этих двух башнях, на большой высоте планировался вращающийся ресторан, его как раз сейчас монтировали. Опережая башню, вверх тянулись, росли, как грибы после дождя, бетонные монолиты жилых зданий, офисов, громадные коробки парковок. Строили русские, китайцы – больше все-таки китайцы, они большие мастера по скоростному строительству. В отличие от обычных городов, в Багдаде, кажется, совсем не работал архитектор: не было никакого районирования, высотки пёрли вверх во всех районах, никакого делового центра, как при Саддаме, не просматривалось. Так же строился Дубай – и у них уже были проблемы…
Женщины, которые ему попадались, почти все были одеты по-европейски, только некоторые покрывали голову платком. Молодежь развлекалась гонками от светофоров, стартуя с воем моторов, мотоциклов почти не было – одни автомобили. Это уже признак не просто арабской страны, а богатой арабской страны. В том же Пакистане, например, полно дешевых китайских мотоциклов и еще мотаков с грузовой платформой позади – трехколесных уродов. А тут… Есть деньги, есть…
Полицейские на все тех же пикапах с пулеметами, выкрашенных в белый и синий, даже ярко-голубой цвет, но выглядят увереннее, намного увереннее, чем раньше. Тяжелые бронежилеты; вместо «М-4» и старых египетских «калашниковых», которые они получали по программе помощи «обучи и вооружи», – новенькие русские «калашниковы», черные, похожие на «SCAR». Вместо четырех человек в мобильном патруле теперь по трое. На перекрестке – бронетранспортер, тоже русский, какой-то новый, около него уже мухоморы-красноберетчики, местное министерство безопасности. Машины не проверяют, просто стоят и смотрят.
Домов, которые были раньше, совсем мало осталось, в основном старую застройку сносят. Уличной торговли тоже поуменьшилось, хотя есть пока. Вообще Багдад выглядит как провинциал, получивший крупное наследство…
Звонок!
Звонил сотовый телефон – обычный, но в него он поставил дорогую, коммерческую криптопрошивку, сильно затруднившую возможный перехват.
Он досчитал до пяти звонков. Снял трубку.