— И что теперь делать? Как я должен поступить, зная об этом… — Бульто на мгновение замялся, но всё-таки назвал вещи своими именами: — предательстве?
— Думаю, вам стоит предупредить командующего второй армии обо всех событиях. А потом будет видно. Какое решение примут мои кураторы, я не знаю. Вполне возможно, эти бумажки совсем скоро окажутся в зале заседаний.
Пока генерал знакомился с документами и пребывал в состоянии шока, Бинго успел доесть принесённый заказ и собрался уходить.
— Ладно, мне уже пора, а вы спокойно обедайте и не торопитесь. Вам нужно копить силы. Теперь вы в курсе: генерал Негусси — предатель. И последствия его прихода к власти могут оказаться для нас крайне неприятными, если не фатальными. Да и если бы Менгисту остался жив, мы бы с вами встретились не здесь, а в расстрельном подвале. Где нас обвинили бы в предательстве и выбили мозги. Немногие бы уцелели… Впрочем, и сейчас это будет проблематично. Поэтому, как только закончится заседание, бегите оттуда, — но, смерив поникшего генерала пристальным взглядом, Бинго добавил: — А вот бежать раньше не стоит. Иначе добежать вы никуда не успеете по несколько другой причине. Мне нужна информация… Процесс запущен, и его не остановить. Я вас предупредил. После совещания вы должны обо всём рассказать мне, а уж затем мы подумаем, что можно сделать. Если ничего не придумаем, возьмёте такси и уедете из города, пока тут будут кипеть страсти.
— Я понял, хорошо, — буркнул генерал, бросив на Бинго какой-то затравленный взгляд, и принялся доедать свой уже остывший обед.
Я забрал бумаги, сел в ожидавший меня уазик и направился к дому правительства. Недалеко от него уазик остановился, и ко мне подошёл капитан Негаш.
— Абале, ты взял с собой бумаги, что я вчера подготовил?
— Да, они в грузовике.
— Прекрасно, посылай человека, пусть пронесёт их внутрь.
— Его не пустят!
— Посмотрим, — усмехнулся я, озарённый внезапной и довольно наглой идеей. — Хитростью возьмём!
План дальнейших действий в моей голове возник очень быстро, спасибо Шерлоку Холмсу.
— Поехали в штаб, — приказал я.
Водитель тут же развернул машину в нужную сторону. Быстро доехав до здания ветеранов, я переоделся в гражданскую одежду и обмотал лицо на арабский манер. Взяв трёх человек, переодетых в торговцев, мы поехали в ближайший магазин, где купили три ящика колы. Нагруженные этими ящиками, мы все вместе смело вошли в здание.
— Э, куда прёте? — остановили нас на входе.
— Эээ, уважаемый! — с типичным арабским акцентом воскликнул я. — Министр приказал привезти прохладительные напитки! Целых четыре ящика. Да вы и сами возьмите себе, жара такая стоит. Я угощаю. У нас как раз излишек есть.
— А-аа, — протянул охранник. — Ну, давай, а то в горле совсем пересохло.
Щедро снабдив бутылками с колой всю охрану, мы беспрепятственно прошли внутрь. Прикинувшись несведущими торговцами, по дороге к залу не переставали уточнять, где он находится. Перед входом снова поделились бутылками.
Ни я, ни трое моих помощников оружия с собой не брали, предполагая, что нас могут обыскать. Так, собственно, и произошло. И, обыскав, нас беспрепятственно пустили в пустующий пока зал. Заседатели как-то не торопились возвращаться к прерванному собранию, предпочитая, видимо, обсуждать кандидатов кулуарно.
Мы спокойно расставили бутылки на столах, заодно разложив на некоторые стулья картонные папочки со сведениями о Негусси из четвёртого ящика. Одну из таких папок положили и перед министром обороны. На каждой папке, кроме той, что положили министру обороны, на амхарском было написано: «Открыть после начала заседания. Строго секретно».