Он протянул Щепкину руку, с чувством пожал ее и вскинул голову.
– Рад, что и в такие трудные для отечества времена не перевелись еще широкие душой и открытые сердцем люди, способные пожертвовать искусству толику своих средств! Это замечательно, это прекрасно!..
– Мишель! – опять остановил его Зинштейн. – Угомонись! Василий Сергеевич, позвольте вам представить… я сделал все возможное, чтобы собрать наиболее достойных… так сказать… Григорий Скорин – художник!
Зинштейн повернулся к здоровенному парню, что стоял рядом и со скромной улыбкой смотрел на Лукомского и на Щепкина.
Капитан вежливо кивнул художнику, отметив его богатырскую стать и неожиданно серьезный взгляд. Лицо у него несколько напряженное, но вполне приличное.
Зинштейн указал на молоденькую хорошенькую девушку, смело рассматривающую капитана.
– Мария Плавская. Актриса. Начинающая, но подающая большие надежды. Виолетта Мармина – гример.
Чуть постарше, симпатичная, но немного скованная.
– Ольга Ванина, костюмер.
Кукольное личико, веселые глаза, светлые волосы – ангелочек во плоти. И всего лишь костюмер? Или пока костюмер?
Дальше пошли мужчины.
– Витольд Смардаш, актер.
Рослый видный мужчина, ровесник Щепкина, с роскошными усами и демоническим взглядом. Одет броско, но не очень дорого.
– А это мой помощник – Леонид Бровников.
Этот парень похож на Белкина, только пожиже фигурой. И глаза карие.
– Всех, кого смог найти, уговорить и собрать! – Зинштейн явно гордился собой. – И поверьте – эти люди смогут создать шедевр! Вместе со мной!
– И за это надо выпить! – провозгласил Лукомский, размахивая пустой уже бутылкой.
– А-а… – Щепкин повел взглядом на остальных.
– Это наши друзья! Пришли проводить нас в далекий путь, пожелать нам удачи!
Судя по помаде на воротнике рубашки, Зинштейну желали удачи очень уж рьяно. Кто-то из этих милых молоденьких девчушек. А то и две сразу.