Даву (
Пьер. Monseigneur!
Адъютант выходит и что-то шепчет Даву.
Чтец. Даву стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл Пьера. Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда его должны были вести — назад или на приготовленное место казни, — Пьер не знал.
Темно.
Сцена XXIII[108]
Двор. Французские солдаты в синих мундирах и в киверах выводят двух бритых Острожных, Дворового лет 45, Очень красивого мужика, Желтого фабричного, ставят их в ряд. Последним в этом ряду ставят Пьера. Послышался грохот барабанов.
Чтец. Одна мысль за все это время была в голове Пьера: кто, кто же наконец приговорил его к казни? Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти.
Кто же это, наконец, убивал его, Пьера, со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Порядок какой-то убивал его, Пьера, уничтожал его.
Двум Острожным завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Мужику и Фабричному завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Голос за сценой: «Tirailleurs du 86-me, en avant!»[109] Берут пятого Фабричного в халате. Тот отпрыгивает и схватывается за Пьера. Пьер отрывается от него. Фабричному завязывают глаза, тот поправляет узел на затылке. Его уводят.
Чтец. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая, что это такое. Тот же вопрос был и во всех взглядах. На лицах французских солдат, офицеров он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце.
Пьер. Да кто же это делает, наконец? Кто же?!
Барабаны. Залп. Пауза.
Адъютант Даву (
Чтец. Пьер не понял того, что он спасен, что он был приведен сюда только для присутствия при казни.
Солдаты берут Пьера и уводят в другую сторону. Темно.
Чтец. После казни Пьера отделили от других подсудимых. Перед вечером караульный унтер-офицер объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных.
Сцена XXIV[111]
Ночь. Изба. Лампадка у образов. Кутузов раздет, в постели.