Том 5. Багровый остров. Пьесы, повесть, черновые варианты романа «Мастер и Маргарита» 1928–1931 гг.

Хлудов (убедительно). Ты ошибаешься, солдат, я на Чонгарскую Гать ходил с музыкой и на Гати два раза ранен.

Крапилин. Да все губернии плюют на твою музыку и на твои раны. (Вдруг проснулся. Вздрогнул и опустился на колени, говоря жалко.) Ваше высокопревосходительство, смилуйтесь над Крапилиным, я в забытьи!

Хлудов. Нет, плохой солдат! Ты хорошо начал, а кончил, как свинья! Валяешься в ногах? Доску! Я не могу смотреть на него!

Подручные Тихого мгновенно накидывают на Крапилина черный мешок, и Крапилин исчезает бесследно.

Извольте отправляться, господа, я поеду один! (Головану.) Готовь, есаул, мне конвой и вагон.

Все исчезают.

(Один. Берет свой телефон и говорит.) Связь? Командующий фронтом. Начальнику «Офицера» передать, чтобы прошел, сколько может, по линии и огонь... (Пауза. Яростно.) Чужих, чужих, своих и посторонних пусть в землю втопчет на прощанье! Пусть рвет на пути, уходит в Севастополь. (Кладет трубку, сидит один, скорчившись на табурете.)

Пролетел далекий вой бронепоезда.

Чем я болен? Болен ли я?

Раздается нетеатральный пушечный залп с бронепоезда. Он настолько тяжел, этот залп, что звука не слышно, но электричество мгновенно гаснет в зале станции и обледенелые окна обрушиваются. Обнажая перрон. Залп вымел с него людей. Видны голубоватые электрические луны. Под одной из них на железном столбе висит длинный черный мешок, под ним доска, на ней надпись: «Вестовой Крапилин — большевик». Хлудов один в полутьме смотрит на Крапилина.

Я болен, болен, только не знаю, чем.

Олька в полутьме появилась, выпущенная в суматохе, тащится в валенках по залу.

Начальник (в полутьме ищет и сонно бормочет). Дура, дура Николаевна! Олька-то, Олька-то где же? (Выкрадывается на сцену). Олечка, Оля! Куда же ты, дурочка, куда же ты? (Схватывает Ольку на руки.) Иди на ручки, на руки к папе, а туда не смотри... (Счастлив, что незамечен, проваливается во тьму.)

Конец второго действия

Действие третье

Сон третий

...Игла освещает путь Голубкова.

Грустное освещение. Вроде сумерек в начале ноября. Возникает кабинет контрразведки в Севастополе. Одно окно на улицу, уютный письменный стол, шелковый диван, в углу сложены кипами большевистские газеты.

Гаджубаев (у черной портьеры). Иди сюда!

Голубков входит, в пальто, в руках шапка. Бледен.

Тихий (сидит за письменным столом, в штатском платье). Садитесь, пожалуйста.