Англичане методически готовятся к бою — выламывают ножки у стульев в ресторане. Бьют стекла, берут шампанские бутылки.
Итальянцы бледнеют и вытаскивают ножи. При виде ножей публика с воем бросается в разные стороны.
Мальчишка-грек (
Сцена в карусели летит в одну сторону, публика в другую, и вдруг из переулка влетает личико. За ним, свистя, врезается между англичанами и итальянцами шеренга итальянских полицейских с револьверами. Карусель во тьме проваливается. Настает тишина, и течет новый сон...
Появляется двор с кипарисами. Двухэтажный дом с галереей. В стене водоем с краном. Тихо стучат капли воды. Каменная скамья у калитки. Переулок над домиком пустынный. Солнце садится за балюстраду минарета, нависшего над двориком. Первые фиолетовые предвечерние тени, но очень душно. Константинополь звучит глухо, приятно, и сладкий тенор поет по-татарски: «Ай, вай, лимонад, сусса ика и шарго!»
Чарнота (
Наконец решается и входит во двор. Тотчас дверь на галерейку открывается и из комнаты выходит Люська. Она в незастегнутом платье. Она голодна. От этого глаза ее блестящи, а лицо дышит неземною, но мимолетной красою.
Люська. А! Здравия желаю, ваше превосходительство. Бонжур, мадам Барабанчикова!
Чарнота. Здравствуй, Люсенька!
Люська. Отчего же вы так рано? Я бы на вашем месте прошлялась до позднего вечера. (
Чарнота. А где Сима?
Люська. Не суть важно! Не суть. Она стирает. Стирка не затруднительна... Две рубашки на двоих. Давай деньги!
Чарнота. Случилась катастрофа, Люсенька.
Люська. Неужели? Какая же новая катастрофа поразила беднягу деклассированного генерала? (
Чарнота. Я, Люси, задумал продавать их и, видишь ли, положил в ящик, на минутку снял ящик на Гран-Базаре и...
Люська. Украли?..
Чарнота. Угу.
Люська. Человек с черной бородой? Не правда ли?
Чарнота (