Том 7. Последние дни. Пьесы, киносценарии, либретто. «Мастер и Маргарита», главы романа, написанные и переписанные в 1934–1936 гг.

Геккерен (тихо). А тот?

Дантес. Он больше не напишет [письма].

Уходят.

Темно.

Картина седьмая

День. У кабинетного камина в кресле Никита в очках. Читает по тетрадке.

Никита. «На свете счастья нет...» Да, нету у нас счастья... Вот горькая участь, нету. «Но есть покой и воля...» Покой! Вот уж нету чего, так нету... По ночам не спим, какой же это покой. (Читает.) «Давно, усталый раб, замыслил я побег...» Вот тебе раз! Куды побег? Вот уж не было беды!.. «Замыслил я побег...» Что же это он замыслил? (Читает.) «Давно, усталый раб, замыслил я побег...» Не разберу...

Битков (входит с сумкой). В обитель дальнюю трудов и чистых нег!.. Здорово, Никита Андреевич.

Никита. Ты откуда знаешь? Здравствуй, Степан Ильич.

Битков. Я вчера в Шепелевском дворце был у господина Жуковского. Трубу подзорную чинил. Читали стихи твоего барина...

Никита. А... ну?

Битков. Одобрительный отзыв дали. Глубоко, говорят. Ко мне обратились. Правда, говорят, глубоко?

Никита. А ты что?

Битков. Так точно, говорю, глубоко...

Никита. Глубоко-то оно глубоко... (Кладет тетрадь на камин.)

Битков. А сам-то он где?

Никита. Кататься поехал с [полковником] Данзасом. Надо быть, на горы.

Битков. Зачем с Данзасом? Это с полковником? А чего ж его еще до сих пор нету?

Никита. А тебе-то что? Понадобился он что ль тебе?

Битков. Да ты верно знаешь, что на горы?