— Телеграф? Молния. Владикавказ гормилиция Масловскому Лиходеев Москве Финдиректор кабаре Римский администратор Варенуха.
Независимо от сообщения о владикавказском самозванце принялись разыскивать Степу. Квартира его упорно не отвечала. Варенуха начал наобум звонить в разные учреждения, но нигде, конечно, Степы не нашел.
— Уж не попал ли он, как Мирцев, под трамвай? — высказал предположение Варенуха.
— А хорошо было бы, — чуть слышно сквозь зубы буркнул Близнецов.
И тут дверь опять открылась, и вошла та самая женщина, что принесла первую молнию, и вручила Варенухе новый конвертик.
Варенуха прочитал ее и свистнул.
— Что еще? — спросил Близнецов.
В телеграмме стояло следующее:
«Умоляю верить Брошен Владикавказ силой гипноза Фаланда Примите меры наблюдения за ним Молнируйте Масловскому что я Лиходеев точка Лиходеев».
Близнецов и Варенуха, касаясь друг друга головами, молча перечитывали телеграмму, а перечитав, уставились друг на друга.
— Граждане! — вдруг рассердилась женщина. — Расписывайтесь, а потом уж молчать будете! Я молнии разношу!
— Телеграмма-то из Владикавказа? — спросил Варенуха, расписавшись.
— Ничего я не знаю, не мое дело, — ответила женщина и ушла.
— Ты же с ним в двенадцать часов разговаривал по телефону! — заговорил возбужденно Варенуха.
— Да смешно говорить! — воскликнул Близнецов. — Разговаривал, не разговаривал! Он не может быть во Владикавказе. Это смешно!
— Он пьян! — сказал Варенуха.
— Кто пьян? — спросил Близнецов, и опять [они] дико уставились друг на друга.
Что телеграфировал из Владикавказа какой-то сумасшедший или самозванец, это было несомненно, но вот что было странно — это слово «Фаланд» в телеграмме. Откуда же это владикавказский субъект знает о существовании артиста, вчера только приехавшего в Москву, и о связи между ним и директором Степой Лиходеевым?
— «Примите меры»... — повторял Варенуха слова телеграммы. — Откуда он знает о нем и зачем меры?.. Да нет! Это мистификация!
— А где он остановился, этот Фаланд, черт его возьми? — спросил Близнецов.