Спасибо за приезд, за чуткость. Но сперва о мордве. Пока из моих изысканий по этой части ничего не вышло. В занятной книжке Чичагова[431] (Жизнь кн[язя] Пож[арского], келаря Палиц[ына] и гражд[анина] Минина) сказано, что в Юрьевце Повольском соединились с армией татары, зависевшие от России, но неясно, что это за татары. У Платонова[432] сказано, что бездомные смольняне, вязьмичи и дорогобужцы, лишившись поместий в своей области, желали получить земли в Арзамасском уезде, но и оттуда были выгнаны мордвою! В любопытных «Очерках мордвы» Мельникова[433] много сведений о восстаниях мордвы, но как раз на годы 1611–1612 от таковых восстаний ничего не приходится: мордву, по-видимому, усмирили крепко в 1609 г.! Очерка Мельникова[434] «Ниж[ний] Новгород и нижегородцы в смутн[ое] время» я еще не достал, но думаю, что там вряд ли фигурирует мордва. Достал я еще занятную книжечку И. Беляева[435]: «О русском войске в царств[ование] Мих[аила] Фед[оровича]», думаю, что там найдется кое-что о составе армий и ополчений до Романовых. И кое-что интересное нашлось, но не по части инородцев (кроме татар: о последних говорится в разрядах о коннице, в которую входили Новокрещены, Мурзы и князья Татарские!). Вот пока и все. Думаю, что нижегородскому ополчению и целям объединения государства мордва не могла сочувствовать и вряд ли входила в состав ополчения. Вытащить ее на оперную сцену будет поэтому трудновато. Но на самый крайний случай несколькими приволжско-инородческими напевами я обладаю. Куда только их вклеить? Они зазвучат пятном всюду. Разве только, если самим нам придумать сцену в стане русского ополчения?! Но, боюсь, длинноты!.. Словом, как видите, с мордвой плохо.
Клавир «Минина» корректирую и на днях его кто-л[ибо] свезет. Самочувствие у меня гнусное. Потерял энергию, не могу работать и чувствую, что как-то схожу на нет. Прочитал изъяснение Самосуда[436] в «Сов[етском] иск[усстве]» о том, что «Поднятая целина» идет в первую очередь, и успокоился: значит, нечего торопиться — «Минин» в этом сезоне поставлен не будет и увидит свет, в лучшем случае, через год после своего окончания. В самом деле, если в феврале «Руслан», то значит «Целина» не раньше середины апреля. Ну, а там какой-ниб[удь] балет (здесь говорят о «Сне в летнюю ночь» Мендельсона), где же «Минин»? Если же «Руслан» запоздает до марта, то отодвинется и «Целина» [...].
Приезд Ваш и Мелика вспоминаю с радостью. Это было единственно яркое происшествие за последние месяцы в моем существовании: все остальное стерлось. При свидании нашем я, волнуясь, ощутил, что я и человек, и художник, и артист, а не просто какая-то бездонная лохань знаний и соображений к услугам многих, не замечающих во мне измученного небрежением человека. Я был глубоко тронут чуткостью Вас обоих. Сердечное спасибо...
Привет Вашей супруге. Намерены ли Вы ждать решения судьбы «Минина» или можно начать думать о другом сюжете уже теперь? Сюжет хочется такой, чтобы в нем пела и русская душевная боль, и русское до всего мира чуткое сердце, и русская философия жизни и смерти. Где будем искать: около Петра? В Радищеве? В Новгородских летописях (борьба с немцами и всякой прочей «нечистью») или во Пскове? Мне давно вся русская история представляется как великая
Ваш Б. Асафьев
Убедился, что не знаю и не могу найти адреса Мелик-Пашаева. Очень прошу Вас отослать ему прилагаемое письмо. Секретов нет. Извините за беспокойство.
6. М. А. Булгаков — Б. В. Асафьеву. 9 января 1937 г.
Москва
Дорогой Борис Владимирович!
Не сердитесь за то, что до сих пор не написал Вам. Не писал потому, что решительно не знал, что написать.
Сейчас сижу и ввожу в «Минина» новую картину и поправки, которые требуют. [...]
Я ценю Вашу работу и желаю Вам от души того, что во мне самом истощается, — силы.
7. М. А. Булгаков — Б. В. Асафьеву. 13 февраля 1937 г.
Москва
Дорогой Борис Владимирович!
Ко мне обратился молодой композитор Петунин и сказал, что хочет писать оперу о Петре, для которой просит меня делать либретто.
Я ему ответил, что эта тема у меня давно уже в голове, что я намереваюсь ее делать, но тут же сообщил, что Вы ее уже упомянули в числе тех, среди которых ищете Вы и, что если Вы захотите осуществить Петра, я, конечно, буду писать либретто для Вас.
Итак, желаете делать Петра или хотите остановиться на чем-нибудь другом, насчет чего мы с Вами можем подумать?
Если Петра не хотите, я скажу Петунину, что Петр свободен, а так как я все равно либретто это, полагаю, буду делать (если Большой примет тему), то пусть он сговаривается с Большим, пробует, тем более что он строит свои надежды на этой опере.
Напишите мне срочно, пожалуйста.