— Привет, Анюта, — голос из динамика резко бьёт по самообладанию.
— Артём… — закашливаюсь от смятения, опираясь свободной рукой о мрамор раковины. — Привет.
— Я минут на десять опоздаю, хорошо? Дела задержали.
— Эмм… Не нужно, — мозг отчаянно отказывается подбирать вменяемое оправдание моей безответственности. Не объясняться же по телефону!
— Надеюсь, это не из-за моей заминки?
— Нет, что ты…
— Тогда в чём дело? Мы же накануне договаривались.
— Я сейчас не дома.
Слабенько, соглашусь. Зато правдиво.
— Не проблема, Анют. Скажи, куда подъехать. Я тебя заберу.
— Артём, — набираю побольше воздуха в грудь и, тщательно подбирая слова, выдыхаю. — Когда я просила взять паузу, то имела в виду вообще не видеться все эти пару дней. Если решение будет в твою пользу, то я честно отвечу на твой вопрос и ты сам решишь, как нам быть дальше. А пока это касается только меня. Извини, мне жаль, что пришлось испортить твои планы.
— Не нужно извиняться, — произносит он с той же мягкостью, что и всегда. Не хватает разве что привычной улыбки. — Я успел достаточно тебя узнать, чтобы быть уверенным… Если ты забыла предупредить, значит, действительно случилось что-то из ряда вон. Буду рад хотя бы изредка слышать твой голос.
На этом всё. Артём отключается.
Я непослушной рукой убираю телефон назад в сумку и включаю воду. Чёрт! Чёрт! Чёрт возьми!..
Хочется взвыть от собственной никчёмности. Как можно было забыть о свидании? Не предупредить, не извиниться. Ни-че-го.
Перед глазами встаёт похожий расклад годичной давности. Только вместо меня — Артём, а Даня — это я. Тогда мне было обидно и очень себя жалко. Теперь я хорошо понимаю, что чувствует Старшинов, но…
Да чёрт!
Я хотела порвать. Действительно собиралась не подпускать к себе Севера и самой не поддаваться. Вот только…
Только там в лесу, одурманенная душным запахом прелой листвы и влажного мха — обречённо и как никогда ясно поняла, что бежать от себя бесполезно. Не потому, что Дан не отпустит. Я сама не хочу! Не хочу никакого побега. Не хочу сожженных дотла хрупких мостов. Не хочу перечёркнутых чувств, зачем-то выпавших неподъёмным испытанием на мою долю.