Приглушенно лязгнул фиксатор.
- А ты говорил, мысли читать нельзя, - нахмурился майор.
- Если очень хочется, то можно. Для этого человек должен сосредоточенно думать о чем-то по-настоящему важном. И тогда мысль прожжет магистраль в мой череп.
- Мне долго еще ждать? Сами крутите эту штуковину! Я еле закрыла! – раздалось в динамиках.
Майор без видимых усилий провернул штурвал и потянул за ручку. Стальные петли не скрипнули, дверь отворилась плавно и бесшумно. В уши ворвалось тарахтение дизель-генератора. Девочка-подросток в камуфляже отступила, пропуская группу через тамбур.
- Познакомьтесь, - сказал Максим, указывая на нее. - Яна Трефилова. Дочь Аллы Владимировны, владелицы сети казино и прочих игорных заведений.
- Где остальные дети? – нахмурился майор. – Я – Рыжий Кот!
Яна недоуменно уставилась на него:
- Я думала, Рыжий Кот – он, - ткнула она пальцем в повязку на голове Проводника. – Ха! Господин Безымянный! Клево ты обчистил мамино казино! За это тебя так разукрасили?
Максим оглядел спортивную фигурку девочки. Камуфляж, словно наэлектризованный, прилип к ее телу. Даже на хрупкой Олесе одежда висела чуть мешком, что там говорить о самом Проводнике – вечно грязном и расхристанном. Разве что майор с его армейской привычкой носить форму мог поспорить с Яной в элегантности.
Она перехватила взгляд и, нимало не смутившись, провела рукой по едва выступающей груди:
- Это скаутский прикид. Валите за мной, - сказала она чуть развязным тоном.
Максим захлопнул дверь, повернул и заблокировал штурвал. Лишь обезопасив себя и остальных, он вошел в убежище.
На койке, положив под голову замызганную подушку, лежал мальчик в больших пластмассовых очках. Он читал книгу, тщательно проговаривая слова, словно прожевывал их вслух и, выплюнув, глотал прочитанное обратно.
Яна, как заправская вожатая, зычно крикнула:
- Становись!
Мальчик слетел с койки. Со всех концов убежища раздался топот ног, и через несколько секунд между койками выстроилась пестрая шеренга. Девочка с косичками замешкалась, встала в строй последней и «вожатая» отвесила той подзатыльник. Боль и обида горькой волной прокатились по комнате. Точно так же, как в детстве…
У Максима оборвалось все в груди. Он схватил Яну за плечи, встряхнул и прорычал:
- Не смей! Не смей больше так! Никогда!
Проводник отпустил ее, сбросил на пол рюкзак, обнял «тозик» и бросился на койку. В уши вонзилось единственное слово Яны: «Псих!»
ebooksa