Разумеется, ему ничего не было понятно. Точно так же, как и Хаджару.
— А что с остальными? — после нескольких секунд тишины, спросил генерал.
Артеус открыл глаза и отвел взгляд в сторону.
— Не знаю, — честно ответил волшебник. — Я увидел только, как тени порезали Арнина, а затем его крик и кровь. На этом все. Что с Шакхом или Алба-удуном — не знаю. Не видел их. Когда очнулся на снегу, то рядом была только Лэтэя и ты и еще…
— Тихо.
— Да, было очень тихо. Я даже удивился. Не помню такой тишины в северных горах. Постоянно что-то грохотало и гремело, а тут…
— Да тихо ты, — прошипел Хаджар.
Стараясь не шуметь, он разметал костер, откинув тлеющие головешки в дальний край пещеры, после чего вытащил Синий Клинок из ножен и, вдоль стены расщелины, выбрался ближе к порогу.
Прикрывая глаза ладонью, чтобы не было бликов (
А огни.
Огни, довольно быстро приближавшиеся к ним.
— Проклятье…
Глава 1777
Когда Хаджар вернулся обратно в пещеру, Артеус уже вооружился посохом и, в чем мать родила, стоял перед Лэтэей.
— Я уже научился различать, когда на твоем лице написаны плохие новости, — ответил он на незаданный вопрос. — Ты же говорил, что Бадур нас встретит.
Хаджар лишь развел руками. Бадур Пагеред, сын князя Стародуба, действительно обещал их встретить. Только в этом светлом плане содержалась одна загвоздка.
Бадур обещал встретить их около прохода, но, увы, не мог сообщить где тот находится конкретно. Так что все, чем обладал Хаджар — знанием того, что Северные Земли действительно существуют и не являются мифом (
И далеко не факт, вернее даже — забавным совпадением окажется, если они втроем вывалились именно посреди “прохода”. В такую удачу генерал давно не верил, а вот в наличие у северян патрулей или еще каких-нибудь молодцев — вполне охотно.
— Снега не было, наши следы как на ладони, — начал перечислять Хаджар, накидывая на плечи одежды Мэб, оставляя Лэтэю ежиться под шкурами. Не потому, что ему было на неё плевать, а потому, что если преследователи шли с недобрыми намерениями, то Лэтэи будет уже все равно — помирать от холода или чужой стали. — Они будут здесь минут через десять.
Артеус выругался. Учитывая его юношеское лицо, застывшее где-то между шестнадцатью и двадцатью годами, немного побитое усталость и засеянное неуверенной порослью, выглядело это несколько резко.