Отстраняюсь от нее, боясь, что потеряю контроль, и неторопливо вытаскиваю из-под ее головы руку. Оливия что-то бормочет, пока я встаю с постели и натягиваю джинсы. Она приподнимается на локте, открывает один глаз и недовольно произносит:
— Куда ты собрался? Вернись в постель.
Издаю смешок, засунув руки в карманы.
— Мышонок, через три часа нам нужно быть в другом месте.
— Отмени все.
Вскидываю бровью.
— Хочу лежать в твоих объятиях весь день. Вернись ко мне, — она прикусывает губу и постукивает ладонью по постели рядом с собой.
Запрокидываю голову к потолку и издаю стон отчаяния.
— Детка, мы ехали сюда офигеть как долго. Поваляться в постели мы сможем и в любой другой день.
— Ну иди сюда. Полежим вместе еще минутку.
Усмехаюсь, но все-таки подхожу к ней.
Лив выбирается из-под одеяла, встает на колени на краю кровати, выпрямляется и обхватывает меня за шею. Из одежды на ней только трусики и шелковая майка, и я призываю всю свою выдержку, чтобы не пялиться на нее. Она прижимает меня к себе и покрывает мою шею поцелуями.
— Ливи.. — Мое дыхание становится частым, будто я прямо сейчас бегаю на беговой дорожке, а пульс подскакивает, оглушая своим битом в висках. Ее пальцы очерчивают мышцы на моем животе, которые сейчас напряжены до боли. Запрокидываю голову к потолку и думаю о смерти королевы, порванном мениске в четырнадцать и о том, как жадно уплетала кошачий корм моя сестра. О чем угодно, лишь бы не сорваться.
Раздается стук в дверь.
Благодарю Господа и отхожу от Оливии на шаг назад. Она обиженно дует губы, но я вижу бегающих в ее глазах бесов, и им совершенно не до грусти.
Смеюсь и направляюсь к двери.
— Остин, ты просил разбудить вас к завтраку. Все готово, можете спускаться.
— Благодарю Вас, мэм!