– Паспорт желаете увидеть?
– Давайте! – оживилась я.
– Придется его искать, – заныл Юрий, – не помню, куда положил.
– Перезвоню через полчаса.
– Вы подозрительный человек, – с хорошо слышимым раздражением произнес сын старшего Рогачева.
– Двадцать тысяч – немалые деньги. Готова отдать их за произведение мэтра. Ваш рисунок столько не стоит.
– Уже говорил, открытки создает папа, – повысил голос Юра, – я всего лишь принимаю заказы.
– И как убедиться, что Ревовсемир жив и работает? – задала я вопрос дня. – Нежелание художника общаться вызывает подозрения. Вдруг признанного мастера нет, а его имя использует в своих интересах другой человек?
– Я сын художника.
Стало ясно, что пришла пора выложить на зеленое сукно туз и обрамить его ложью.
– Час назад говорила с Юрием Ревовсемировичем Рогачевым. Он представился единственным ребенком художника и сразу показал паспорт. Возможно, я имела дело с вашим братом, но почему у вас одно имя-отчество на двоих? Есть у вас такой родственник?
Изображение запрыгало, на экране замелькали серые пятна, потом появилось лицо пожилого мужчины.
– Добрый день, я Роман, по паспорту Ревовсемир, – спокойно сказал он. – У меня один наследник, вот он, сидит рядом. Тот, с кем вы общались, скорее всего, Андрей Петрович Покосов, племянник. Ничего хорошего о сыне сестры не скажу, он преступник со стажем, находился в заключении.
– Так, – произнес Семен, устраиваясь около меня. – С удовольствием закажем у вас портретные открытки, но сейчас расскажите, пожалуйста, о своем родственнике. Мы сотрудники частного детективного агентства. Вот удостоверения, видите?
– Почему этот поганец вас заинтересовал? – вопросом на вопрос ответил Ревовсемир. – Что на этот раз? Кого обокрал?
– Андрей Петрович – вор? – быстро уточнил Кузя.
– К сожалению, да, – подтвердил Рогачев. – Дурные наклонности у мальчика проявились уже в раннем детстве. Он художественно врал, отвратительно учился, сменил несколько школ. В первый раз его посадили за кражу в году эдак… м… м… точно не помню. Ну и покатился Андрей под гору. Вышел на свободу законченным бандитом, связался с братками, уже перестройка на дворе была. Подробностей не знаю. В последний раз видел его… ну… не помню, сколько лет назад. Он квартиру покойной матери на себя оформил! А вот в права наследства вступить поспешил. Прикатил ко мне, давай пугать: «Трешка моя. Ты тоже наследник. Имей в виду, начнешь свою часть требовать…» И я его выгнал. Племянник меня обматерил, но ушел. Больше не виделись, и желания лицезреть морду негодяйскую нет.
В руке художника оказался мобильный.
– Видите снимок? – спросил наш компьютерных дел умелец.
– Да, – кивнул старший Рогачев.