— Вы хотели что-то продиктовать?
Пэт вспомнил о своей работе и открыл сценарий.
— Это вставка, — сказал он. — Сцена сто сорок четыре-а.
Он прошелся по комнате, собираясь с мыслями, и начал:
— Общий план равнины. Бак и мексиканцы подъезжают к асьенде.
— К чему?
— Асьенда — то же самое, что ранчо. — Он взглянул на секретаршу с упреком. — Далее. Сцена сто четырнадцать-бэ. Средний план. В кадре двое: Бак и Педро. Бак: «Чертов сучий потрох! Я ему все кишки вырву!»
Мисс Кэгл вскинула голову:
— Вы хотите, чтобы я написала
— Разумеется.
— Но ведь это не пропустят.
— Знаю, что не пропустят. Но я напишу именно так. Если заменить это банальным «мерзавцем», сцена лишится энергии.
— Но ведь кому-то все равно придется заменить это «мерзавцем»?
Пэт смерил ее сердитым взглядом — однако не мог же он менять секретарш ежедневно.
— Пусть об этом заботится Гарри Гуддорф, — сказал он.
— Так вы работаете на мистера Гуддорфа? — тревожно встрепенулась мисс Кэгл.
— Да, пока он меня не вышвырнет.
— Тогда мне не следовало говорить…
— Не волнуйтесь, мы с ним давно уже не приятели. По крайней мере не за триста пятьдесят в неделю, притом что когда-то мне платили две тысячи… Так на чем я остановился?
Он снова прошелся по комнате и несколько раз с удовольствием повторил вслух последнюю реплику, мысленно адресуя ее не персонажу фильма, а лично Гарри Гуддорфу. Вдруг он остановился, сбившись с мысли: