— Дальше можешь не продолжать, — усмехнулся Виноградов, — я от местных уже успел наслушаться сказок о демонах-за-пределами-бытия, злых духах и прочей мистике. Не пойму только, для чего тебе это? Разве не проще было бы взять штурмом Зону 51 и забрать у американцев Древнего? А то неровен час им в светлые головы придет какая-нибудь самоубийственная идея. Как ватиканским куриям…
— Не все так просто, Третий, — тихо произнес Секирин, немигающим взглядом смотря на медленно сгорающее тело. — Комплекс, где держат саркофаг Черного мора, это настоящая крепость. Подземный лабиринт из бетона и стали, в котором по нажатию тревожной кнопки опустятся сотни герметичных переборок и хлынет пламя. Добавь к этому аварийные источники питания и автоматику, следящую за каждым движением в помещениях объекта. Это неприступная цитадель, куда проникнуть очень нелегко.
— Но все-таки возможно? — прищурился Изюм. — Что-то мне подсказывает, что ты без особого труда сможешь туда пробиться.
— Смогу, — спокойно кивнул Секирин. — Причем, десятками способов. Вот только плата за каждый из них будет такая, что катастрофы Москвы, Рима и Неаполя покажутся просто легким недоразумением. Но даже не это самое страшное. Существует немалая вероятность, что с поводка сорвется тот, кого вы привыкли звать Аидом. А с учетом тех знаний, которые я обрел, еще неизвестно, кто погубит человечество быстрее, я или Древний.
Макс слушал вроде бы вполне логичные умозаключения Секирина, но почему-то не мог их безоговорочно принять. И это было странно, поскольку остальное повествование бывшего медиума не вызывало никаких сомнений у ветерана. Что-то неуловимо царапало интуицию бойца, но что именно, он затруднялся сказать.
Неужели Сергей что-то недоговаривает? Сомневается? Не хочет менять статус-кво? Не желает признавать или признаваться? Быть может, Аид просто нарисовал себе благую цель в виде Черного мора, которого он якобы охраняет от поползновений остальных одаренных? Может, это один из немногих факторов, который все еще придает вкус и смысл жизни Секирина, наряду с его семьей? Эх, блин, хрен бы знал. Но, надо полагать, разобраться во всем этом придется. Поскольку, узнав о том, что ему поведал первый инфестат современности, Макс больше не сможет спокойно спать. Какой там сон, когда на планете существует целых две бомбы с отсроченным подрывом, способные стереть с лица земли все живое?!
— Well done. — замогильный бесчувственный голос Секирина выдернул Изюма из размышлений. — Теперь дело за малым…
Аид докрутил газовый вентиль до упора и огонь в клети постепенно сошел на нет. Виноградов увидел, что пока они разговаривали, тело одаренного превратилось в обугленные головешки, среди которых только отдаленно узнавались очертания некоторых крупных костей.
Еще раз оценив состояние останков, Сергей удовлетворенно кивнул, после чего принялся дотошно сметать их в подставленный пакет из толстенного целлофана, который оторвал от огромного рулона в углу. Он старался не пропускать даже крупицы черной пыли, периодически овевая некроэфиром место сожжения.
После того, как с металлической клети оказался счищен весь биоматериал, Аид подошел к какому-то агрегату, тщательно расправил пакет и заложил его внутрь.
— Это промышленный вакууматор, — пояснил Сергей, заметив заинтересованный взгляд Макса. — К сожалению, не каждого прошедшего перерождение инфестата удается окончательно упокоить. У большинства из них дар уже окреп настолько, что его невозможно изгнать из нашего мира. Даже после сожжения носителя он сохраняет способность поглощать крохи некроэфира, испускаемые всякой мелкой живностью. Жучками, червячками и прочими букашками. Полгода-год, и у него уже хватит сил чтобы умертвить какого-нибудь крота или полевку. Запах гнили привлечет падальщиков. Их трупы — еще более крупного зверя. А там, глядишь, и случайный человек забредет. Поэтому остается единственное слабое место — разум самого носителя. Нужно отгородить инфестата от внешнего мира, чтоб он не смог получить ни капли энергии. Постепенно ломка сделает свое дело, и сознание некроманта угаснет. Так, погоди минутку…
Аид запустил аппарат, и подземелье заполнилось громким гудением. Машина быстро высосала весь воздух из пакета и запаяла его верхнюю часть. По итогу из целого человека получился скромный такой кулёк, объемом чуть больше трехлитровой банки. Но и это оказался еще не конец процедуры…
После всех проделанных манипуляций, Секирин покопался в далеком ящике и извлек оттуда толстую пластиковую шестиугольную капсулу с откручивающейся крышкой. Скрутив и запихав внутрь пакет с прахом, Аид нанес какое-то вещество на резьбу, плотно завинтил две половинки емкости и слегка потряс.
— Ну вот теперь можно сдавать на хранение, — попытался пошутить Секирин, однако Изюм не улыбнулся даже из вежливости.
Поняв, что его искрометный юмор не был оценен, Аид что-то буркнул себе под нос и вышел из комнаты. Виноградов подался следом, и вскоре бывший медиум привел его в соседнее помещение, где лежали десятки и сотни таких шестиугольных капсул. Они оказались сложены от пола и до потолка, сплошняком закрывая уходящие вдаль стены.
— Ну ни хрена себе, пчелиные соты! — выдохнул спецназовец, понимая, что внутри каждой этой штуковины запечатаны чьи-то обугленные останки. — Сколько их здесь?
— Что-то около двух тысяч, — выдал Сергей, ненадолго задумавшись. — Я, честно, не особо считал. Это сейчас инфестаты редко доходят до источника зова. А раньше, когда работали нелегальные каналы картелей, бывало, и по полдесятка каждый день отлавливали.
— И что ты с этим колумбарием будешь делать?
— Да вот уже который год не могу решить, — посетовал собеседник. — То ли до жерла действующего вулкана прокатиться, то ли в отложениях мертвого солевого озера захоронить, то ли вообще в зыбучих песках утопить…
— Блин, и все-то ты продумал, — уважительно качнул головой Макс, признавая, что такой способ захоронения инфестата имеет чуть ли не стопроцентную эффективность. — Так и Древнего может по той же схеме упаковать?