Джек Ричер, или Цена ее жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

В кузове грузовика не оказалось скамей. Вместо них там были ящики, закрепленные вдоль бортов. Аккуратные, сваренные из металлических угольников и оснащенные стальными гнездами и толстыми резиновыми прокладками, чтобы вместить нежный груз. В левом ящике лежали пять переносных пусковых ракетных установок. Тонкие трубы длиной шесть футов из тусклого вороненого металла с большими коробками, напичканными электроникой, открытым рамочным прицелом и пистолетной рукояткой на одном конце. Всего пять штук, аккуратно уложенных параллельно друг другу.

В правом ящике Ричер увидел двадцать пять ракет «стингер». Они лежали ровными рядами в нескольких дюймах друг от друга, разделенные резиновыми прокладками, со сложенным стабилизирующим оперением, готовые к пуску. Тусклый сплав, нанесенные по трафарету серийные номера, топливный бак обозначен широкой ярко-оранжевой полосой.

Ричер заглянул в три остальных грузовика. В них то же самое. Пять пусковых устройств, двадцать пять ракет. Всего двадцать пусковых устройств и сто ракет. Вооружение целой мобильной зенитной батареи со штатным личным составом в двадцать человек. Вернувшись к первому грузовику, Ричер уставился на кровь на полу. Затем он услышал крыс. Сначала ему показалось, что это чьи-то шаги по сланцу, и он поспешно выключил фонарик. Но потом он понял, что звуки раздаются совсем рядом и сзади. Это в дальнем углу пещеры возились крысы. Снова включив фонарик, Ричер пробежал туда и обнаружил двадцать трупов.

Они были свалены в груду там, где свод понижался настолько, что взрослый человек уже не мог выпрямиться во весь рост. Двадцать убитых солдат. Жуткое зрелище. Все убиты выстрелом в спину. Ричер сразу понял это. Солдаты стояли, выстроившись в шеренгу, и их скосил огонь из крупнокалиберного пулемета. Нагнувшись, Ричер перевернул два трупа. Не самые крепкие здоровяки из тех, каких ему доводилось видеть. Щуплые резервисты, направленные на уединенную базу, расположенную в глубине своей территории. Попавшие в засаду и зверски перебитые ради того оружия, которое у них было.

Но как это произошло? Ричер быстро догадался. Зенитная часть, вооруженная допотопными ракетами класса «земля – воздух», размещенная в северной части Монтаны. Пережиток паранойи времен холодной войны. Определенно подлежащая расформированию. Вероятно, уже расформированная. Вероятно, двигавшаяся на юг, на базу Петерсон в Колорадо. Скорее всего, последние приказы были переданы по радио открытой связью. Ричер вспомнил сканер радиочастот, который он видел в дальней части центра связи. Вспомнил оператора, терпеливо вращающего шкалу настройки. Ричер представил себе, как сканер случайно натыкается на приказ о передислокации, как оператор бежит к Боркену, как одутловатое лицо Боркена озаряется хищной усмешкой. Поспешно составленный план, беспощадная засада где-то в горах. Двадцать человек расстреляны из крупнокалиберного пулемета, трупы заброшены в кузов их собственного грузовика и вывалены здесь, в пещере. Ричер стоял и смотрел на жуткую картину. Внезапно он снова выключил фонарик.

Потому что он не ошибся насчет шума. Это действительно были звуки шагов, доносившиеся со сланца снаружи. Ричер снова их услышал. Шаги приближались. Их скрип нарастал в ночной тишине до оглушительного треска. Шаги направлялись к сараю. Сланец не давал возможности определить, сколько там человек.

Шаги замерли за массивными воротами. Послышалось позвякивание ключей. Загремели навесные замки. Бревно-засов сдвинулось в сторону. Ворота распахнулись. Ричер распластался на земле, уткнувшись лицом в кучу окровавленных, окоченевших трупов.

Две пары ног, два голоса. Голоса, которые Ричер успел узнать слишком хорошо. Фаулер и Боркен. Уверенная походка, тихий шепот. Ричер вжался в груду трупов. По его руке пробежала крыса.

– Он сказал когда? – спросил Фаулер.

Под каменными сводами его голос прозвучал неожиданно громко.

– Завтра рано утром, – ответил Боркен. – Когда телефонная компания начинает высылать своих монтеров? В восемь утра? Или в половине восьмого?

– Лишняя осторожность не помешает. Будем считать, в половине восьмого. И первым делом монтеры перережут линию.

Боркен и Фаулер держали в руках фонарики. Лучи света дергались и плясали в такт их шагам.

– Ничего страшного, – сказал Боркен. – Семь часов здесь – это девять часов на Восточном побережье. Лучшее время трудно придумать. Мы начнем ровно в семь. Сначала Вашингтон, затем Нью-Йорк, потом Атланта. К десяти минутам восьмого все должно будет закончиться. Десять минут, которые потрясли мир, так? У нас в запасе останется еще двадцать минут.

Они остановились у второго грузовика. Открыли задний борт, упавший с громким металлическим лязгом.

– А что потом? – спросил Фаулер.

– Потом будем ждать и смотреть. Пока что у них здесь всего восемь морских пехотинцев. Они не знают, что делать. Лес им незнаком. В Белом доме наложили в штаны, как мы и предполагали. На принятие решения им понадобится часов двенадцать, то есть завтра до наступления темноты ничего не начнется. Ну а к тому времени эта забытая богом дыра будет занимать в списке приоритетов далеко не самую верхнюю строчку.

Боркен и Фаулер заглянули в кузов. Толстый брезент заглушил их голоса.

– Ему нужны и ракеты? – спросил Фаулер.

– Только пусковая труба. Это связано с электроникой.