Она забрала у него посуду и отнесла внутрь.
– Еще раз спасибо, – крикнула она, словно хотела сказать, что он свободен.
Ричер повернулся и вышел на дорогу, где вечернее солнце светило ему прямо в лицо. Остановился под деревянной аркой. Впереди, на западе, вообще ничего не было, только пустая, изъеденная эрозией земля, которую он видел, когда они сюда ехали. Справа, на север, уходила дорога примерно в шестьдесят миль в длину, с какими-то строениями в конце. Видимо, принадлежащими соседу, живущему в пятнадцати милях отсюда. Что находилось слева, к югу, Ричер не понял. Билли сказал, что до бара два часа езды, значит, миль сто. Ричер повернулся кругом. На восток тянулись земли Гриров, дальше чьи-то еще. Сухие ямы, пыльная селитра и больше ничего до самого Остина, а это четыреста миль.
«Новый работник подходит к воротам и смотрит прямо на нас, – написал мальчик. – Затем оглядывается по сторонам. Знает, что мы здесь? Проблемы?»
Он снова закрыл блокнот и прижался к земле.
– Ричер, – позвал его кто-то.
Ричер прищурился и обнаружил в тени на крыльце Бобби Грира. Тот сидел в гамаке. Те же джинсы и та же грязная футболка. Та же кепка, надетая задом наперед.
– Иди сюда, – позвал Бобби.
Ричер немного помедлил, затем прошел мимо кухни и остановился у первой ступеньки, ведущей на крыльцо.
– Мне нужна лошадь. Большая кобыла. Оседлай ее и приведи.
Ричер замер на месте.
– Сейчас?
– А когда? Я хочу покататься.
Ричер молчал.
– А еще мы должны посмотреть, – заявил Бобби.
– На что?
– Если хочешь, чтобы мы взяли тебя на работу, покажи нам, на что ты способен.
Ричер еще немного помолчал, а потом сказал:
– Хорошо.
– Пять минут, – велел Бобби, встал и направился назад, в дом, закрыв за собой дверь.