– Тогда с кем же?
– Вероятней всего, с нашим отцом.
Она неопределенно пожала плечами.
– Но он никогда не говорил мне о нем.
– Вот видишь, – понимающе кивнул Ричер. – Это с его стороны было чем-то вроде протеста или даже отречения.
– Ты так считаешь? Чем же таким особенным выделялся ваш отец?
Ричер отвернулся и закрыл глаза:
– Он был бойцом морской пехоты. Корея и Вьетнам. Это был человек, обособленный от всех остальных и не похожий на них. Мягкий в общении, даже скромный и нежный, и одновременно – хладнокровный убийца. Очень крутой парень. Да я и в подметки ему не гожусь.
– А ты пытался себя с ним сравнивать?
Ричер покачал головой и открыл глаза:
– Нет смысла. Я совсем другой и таким останусь, что, может быть, совсем неплохо.
– Ты любил его?
– Он был отличным парнем, хотя и чудаковатым. Таким уже не место в нашем мире.
– И все-таки Джо не надо было ехать в Джорджию, – вздохнула Фролих.
Ричер кивнул:
– В этом вопросе я спорить с тобой не стану. Но винить в случившемся некого, кроме него самого. Ему надо было все продумать и действовать соответственно.
– Тебе тоже.
– А я хорошенько думаю, прежде чем что-то совершить. Вот, например, я пошел в военную полицию, а не в морскую пехоту. И я не суечусь и не пытаюсь вывернуться наизнанку, чтобы изобрести дизайн новой стодолларовой купюры, а предпочитаю заниматься тем, что мне привычно и в чем я специалист.
– И ты считаешь, что сумеешь взять этих типов?
– Ну, точно так же, как мусорщик знает о том, где и когда он должен забирать мусор. Да тут и не надо быть семи пядей во лбу. Это же не ракетная промышленность.