Джон Картер – марсианин

22
18
20
22
24
26
28
30

– Наверх! – громовым голосом вскричал Тардос Морис, и мы начали отступать к винтовой лестнице.

Но желтолицые успели ворваться в арсенал и бешено кинулись нам наперерез. Тогда один из нас пал. Это был храбрый воин, потеря которого тяжело сказалась на боеспособности нашего маленького отряда. Мы все же пробились к лестнице и бросились наверх. Я остался внизу, чтобы сдерживать врага и дать нашим время добраться до верхнего этажа.

В тесном проходе винтовой лестницы воины могли нападать на меня только поодиночке, так что было нетрудно их удерживать. Затем, медленно отступая, я начал подниматься по лестнице.

Весь путь до верхнего этажа башни теснили меня желтые стражники. Стоило одному пасть под ударом моего меча, другой вырастал за ним, карабкался через мертвого товарища и занимал его место.

Так, отступая шаг за шагом, я дошел до огромной сторожевой башни Кадабры, стены которой были сделаны из стекла.

Мои товарищи столпились около лестницы, чтобы занять мое место и дать мне отдохнуть. Пока они отражали атаки неприятеля, я отошел в сторону.

С башни открывался вид на несколько десятков миль вокруг. К югу до самого снежного барьера тянулась белая пустыня. На востоке, западе и очень далеко на севере маячили контуры других окарских городов, а совсем близко передо мной, как раз за стенами Кадабры, высился мрачный магнитный столб.

Затем я бросил рассеянный взгляд на улицы города. Каковы же были мои изумление и радость, когда я понял, что город охвачен внезапной паникой! Кое-где сражались, а за городскими стенами шли на приступ большие колонны вооруженных войск. Удар, вероятно, был направлен на ближайшие ворота.

Я пристально всмотрелся, едва смея верить глазам. Но сомнений быть не могло, и я испустил крик ликования, который странно прозвучал среди проклятий и рева сражающихся людей.

Громко подозвав Тардоса Мориса, я указал ему вниз на улицы Кадабры и на приближающиеся войска, над которыми в морозном воздухе развевались знамена Гелиума.

Минуту спустя все мои товарищи попеременно наслаждались этой необычной картиной, и старая башня огласилась такими радостными криками, какие не раздавались в ней за все время ее существования.

Но все же мы должны были продолжать сражаться! Хотя наши войска и вступили в Кадабру, город был еще далек от капитуляции и дворец держался.

Мы разделились на две группы: пока одна билась с неприятелями, упорно влезающими наверх по узкой лестнице, другая любовалась нашими доблестными соотечественниками, бившимися далеко под нами.

Вот они бросились на дворцовые ворота! Подвезены огромные тараны, чтобы пробить брешь в крепких стенах. А вот их отбивают посредством смертельного града дротиков, пущенных сверху!

Снова бросаются они в атаку, но желтолицые целой лавиной скатываются со стены. Вылазка удается, и они опрокидывают передние ряды штурмующих. Люди Гелиума отступают под напором превосходящих сил противника.

Дворцовые ворота широко распахиваются, и отряд личной гвардии джеддака, цвет окарской армии, устремляется вперед, чтобы добить расстроенные полки гелиумцев. Кажется, ничто уже не может предотвратить полное поражение; но вот появляется благородная фигура верхом на могучем тоте – не на маленьком тоте красных людей, а на одном из огромных полудиких тотов с высохшего морского дна.

Стройный воин прорубает себе дорогу сквозь гущу врагов, а за ним собирается ободрившееся войско Гелиума. Он высоко поднимает голову, и я вижу его лицо. Сердце мое трепещет от гордости и счастья, когда красные воины кидаются следом за своим вождем и отвоевывают обратно позицию, которую только что потеряли. Вождь на могучем тоте – мой сын, Карторис из Гелиума.

Рядом с ним сражается огромная марсианская военная собака, и я с первого взгляда узнаю Вулу – верного Вулу, который так хорошо исполнил свое рискованное поручение и так вовремя привел помощь.

Вовремя ли?

Быть может, они все-таки опоздали и уже не смогут спасти нас, но во всяком случае смогут отомстить! Непобедимая гелиумская армия воздаст окарцам по заслугам! Я невольно вздохнул при мысли, что мне, быть может, не суждено дожить до этой минуты.