Так в каком же они сарае?
Он начал с ближайшего, надеясь, что ему повезет. Но нет, он ошибся. Ближайший сарай был одним из двух, стоящих в стороне. Приземистая деревянная постройка. Из-за бесконечных ветров сооружение слегка покосилось. Стены клонились на запад. Ричер приложил ухо к щели между двумя досками и стал слушать. Внутри царила полная тишина. Он заглянул в щель. Темнота. Ричер уловил лишь дуновение холодного воздуха, запах влажной земли и гнилой мешковины.
Ричер преодолел пятьдесят ярдов, отделявшие первый сарай от второго, вновь рассчитывая, что ему повезет. Но нет, второй сарай оказался таким же пустым и темным, как первый. Воздух отдавал плесенью, в нос ударил сильный запах азота. Старые удобрения. Ричер двинулся дальше сквозь темноту, медленно и бесшумно, в сторону трех сараев, которые ограничивали двор. До них оставалось сто ярдов. Он прошел четверть этого пути.
И замер на месте.
Краем глаза он уловил свет слева и за спиной. Свет и движение в доме. Кухонное окно. Внутри кто-то включил фонарик. По стеклу заметались тени.
Лейн повернулся к Грегори и сказал:
— Найди проволоку.
— До того, как мы займемся девчонкой? — спросил Грегори.
— Почему нет? Для нее это послужит неплохим вступлением. Ей предстоит такая же процедура, как только Перес вернется с ножом для чистки картофеля. Я несколько лет назад сказал ее матери, что произойдет, если она меня обманет. А я всегда стараюсь держать слово.
— Мужчина должен держать слово, — сказал Грегори.
— Нам нужен операционный стол, — придумал Лейн. — Найди что-нибудь плоское. И включи фары. Я должен видеть, что делаю.
— Ты болен, — пробормотал Джексон. — Тебе нужна помощь.
— Помощь? — удивился Лейн. — Нет, не думаю. Такие вещи всегда делает один человек, насколько мне известно. Обычно этим занимаются старухи в темных переулках.
Ричер быстро и бесшумно приблизился к задней двери дома. Он ждал. Спиной он ощущал шероховатость камня. Из-за двери доносился голос. Кто-то очень тихо говорил по телефону с легким испанским акцентом. Перес. Ричер перевернул автомат. Взялся за дуло и взмахнул прикладом, примериваясь.
И снова стал ждать. Один в темноте.
Грегори нашел старую, грубо отесанную дверь, сделанную из досок. С одной стороны к двери были прибиты планки, чтобы удерживать доски вместе. Он вытащил дверь из груды мусора и поставил вертикально.
— Вот и отлично, — с довольным видом сказал Лейн.
Перес шагнул в ночь и повернулся, чтобы закрыть за собой дверь. Ричер изо всех сил замахнулся, слегка присел и перенес вес на переднюю ногу, а кисти сделали завершающее усилие. Неудачно. Слишком поздно. Плохой мяч, уйдет далеко влево, покинет сектор, возможно, вылетит на улицу. Однако голова Переса имела мало общего с мячом для бейсбола. К тому же G-36 — это вовсе не бита, а ярд стали. Край приклада угодил в висок Переса, осколок кости вонзился в левую глазницу, пробил переносицу и вышел через правый глаз. Нет, удар был далеко не идеальным. На долю секунды раньше и двумя дюймами выше он снес бы верхушку головы Переса, словно нож, срезающий часть вареного яйца. А так приклад проделал глубокую грязную дорожку по щекам и лбу.
Грязно, но эффективно. Перес умер еще до того, как упал на землю. Он был слишком маленьким, чтобы рухнуть подобно дереву. Перес осел на утоптанную землю, словно был ее частью.
Лейн повернулся к Эдисону и сказал: