– В тюрьму приходят дюжины адвокатов.
– В таком случае начните их проверять.
Петерсон затих на мгновение.
– Еще что-нибудь?
Ричер кивнул:
– Мне нужно найти магазин одежды. Вообще-то я обещал твоей жене. Дешевый, без всяких там красот. Знаешь такой?
Магазин, который посоветовал Ричеру Петерсон, оказался в том же квартале, но довольно далеко от центральной площади. Здесь торговали прочной, надежной одеждой для крепких здоровяков-фермеров. В нем имелись летний и зимний отделы, которые, впрочем, не слишком сильно отличались друг от друга. Некоторые вещи были без торговых марок, на других, с видимыми дефектами, Ричер обнаружил знакомые бирки. И очень ограниченный выбор тусклых цветов. Цены действительно поразили Ричера – они оказались очень низкими, даже на обувь. Он начал снизу вверх, то есть первым делом купил непромокаемые ботинки. Затем пришла очередь одежды. В том, что касалось цвета, если приходилось выбирать, он следовал давно заведенному правилу: синий или оливковый. Оливковый, потому что он служил в армии, а про синий одна девушка сказала, что тот подчеркивает его глаза. Но сейчас Ричер остановился на оливковом, поскольку этот цвет почти подходил к коричневой куртке. Он взял с полок брюки с фланелевой подкладкой, футболку, фланелевую рубашку и свитер из толстого хлопка. Затем прибавил к своим покупкам белое нижнее белье, черные перчатки и вязаную шапку цвета хаки. Общий урон его кошельку составил сто тридцать долларов, но хозяин магазина взял сто двадцать наличными.
Ричер собирался проходить в этой одежде четыре дня, получалось тридцать баксов в день. А если все сложить, больше десяти тысяч в год, и это только на тряпки. Однако Ричеру нравилось такое устройство жизни. Он знал, что большинство людей тратят на одежду значительно меньше десяти тысяч в год, у них ее мало, они держат ее в шкафах и стирают в подвалах. Но шкафы и подвалы окружены домами, которые стоят намного больше десяти тысяч в год, вне зависимости от того, покупаешь ты или снимаешь. К тому же не следует забывать, что жилье нужно содержать в порядке и ремонтировать, а еще страховать.
Так кто, на самом деле, не в своем уме?
Ричер переоделся в примерочной кабинке и выбросил старую одежду в мусорную корзину за прилавком. Потом натянул шапку на уши, а сверху набросил капюшон парки и застегнул ее на молнию. В качестве последнего штриха он надел перчатки и шагнул на тротуар.
И снова замерз.
У него было ощущение, что он оказался в большом холодильнике для мяса. Ледяной воздух пронзал желудок, ребра, ноги, задницу, глаза, лицо и легкие. Как в самые худшие времена в Корее, только там он был моложе, выполнял приказ, и ему за это платили. Здесь же все было иначе. Снег плясал вокруг него, пронзительный ветер толкал вперед, у него потекло из носа, и он почти ничего не видел. Ричер останавливался в дверных проемах, чтобы передохнуть, и десять минут до полицейского участка превратились в двадцатиминутную зимнюю одиссею.
Когда он туда наконец добрался, то обнаружил там настоящий переполох.
Было без пяти двенадцать дня.
Осталось сорок часов.
Ощущение было такое, что звонит половина всех телефонов. Старик, сидевший за конторкой дежурного, держал по трубке в каждой руке и говорил одновременно в обе. Петерсон был один в общем зале – стоял за столом, зажав между ухом и плечом телефонную трубку, провод которой змеился за ним, когда он начинал расхаживать. Петерсон размахивал обеими руками, получались короткие, резкие, решительные движения, делая его похожим на генерала, командующего армией, как будто город Болтон лежал перед ним на поверхности стола, превратившись в карту.
Ричер наблюдал за ним и слушал. И сразу понял, что произошло, – впрочем, для этого не нужно было быть семи пядей во лбу. Совершено убийство, и Петерсон давал своим людям указания, одновременно стараясь не забывать об остальных обязанностях. Судя по всему, место преступления находилось на правом краю письменного стола, что, видимо, означало восточную границу Болтона. Остальные обязанности требовали его внимания на юго-западе от центра города, там, где жила Джанет Солтер, свидетельница, которая подвергалась серьезной опасности. Петерсон отправил к ней больше людей, чем на место преступления. Значит, либо они пытаются соблюдать необходимую осторожность, либо жертве совершенного преступления уже не помочь.
Или и то, и другое.
Через минуту Петерсон закончил разговаривать и повесил трубку, вид у него был сильно обеспокоенный. –
– Мужчину застрелили в его собственной машине.
ebooksa